Имя женщины занимающей якобы папский престол. Римский папа, ставший мамой

02.10.2014 0 5392

Два года, пять месяцев и четыре дня папой римским была... женщина. Одна из самых известных средневековых легенд возникла в середине XIII века, и в последующие два столетия этот факт никто не подвергал сомнению. Однако начиная с XV века возникли альтернативные версии, и к середине XVI века историки уже не сомневались: история вымышленная.

Одни считают, что легенда возникла в период господства женщин при папском дворе, который продолжался от Иоанна X до Иоанна XII включительно (919-963). Другие переносят существование папы-женщины (папессы) на несколько столетий вперед, когда в 1276 году после смерти Адриана V новый глава католической церкви принял имя Иоанна XXI, а не XX, как следовало по официальной хронологии.

Высказывались предположения, что «исчезнувший папа» сразу после избрания был смещен противниками. Или же он оказался женщиной, поэтому о нем постарались забыть. Но Иоанн XXI по каким-то соображениям посчитал нужным восстановить хронологию и ввести в список «недостающий номер».

Сторонники существования Иоанны в качестве доказательства указывают на множество древних документальных источников, в которых она упоминается. Самое раннее свидетельство встречается в работе хранителя папской библиотеки Анастасиуса (IX век).

В следующих поколениях история об Иоанне приобретает широкое распространение. Стефен из Бурбона (умер в 1261 году) в труде «О семи дарах Святого Духа» тоже подтвердил факт этого события. Наиболее популярной стала версия Мартина Поляка, папского капеллана и историка, жившего в середине XIII века.

Он написал «Хронику пап и императоров», в которой поместил подробный рассказ об Иоанне. Каждый летописец по-своему излагал произошедшие в древности события, и если обобщить все варианты легенды и исключить расхождения, рассказ о женщине на папском престоле звучит приблизительно следующим образом.

ОТ МИССИОНЕРА ДО ПАПЫ

Дело происходило в IX веке. Иоанна была дочерью английского проповедника-миссионера. После смерти матери она вместе с отцом странствовала, проповедуя христианство. Обладая острым умом и выдающимся ораторским талантом, 12-летняя девочка читала проповеди саксам-язычникам не хуже отца.

Иоанне исполнилось 15 лет, когда скончался ее отец и она поселилась в монастыре Блитруды, настоятельница которого назначила ее хранительницей библиотеки, состоявшей из 66 книг и считавшейся одной из богатых библиотек того времени.

Здесь, в монастыре, Иоанна познакомилась с молодым монахом, которого прислали из другой миссии. Ему поручили переписать послание святого апостола Павла на пергаменте золотыми буквами. Когда работа была закончена, Иоанна переоделась в мужское монашеское платье и вместе с юношей покинула монастырь.

Долгое время молодые люди странствовали, читая проповеди, пока не оказались в Греции, где вели праведный образ жизни, посвящая себя учебе и молитве. После окончания учебы пути их разошлись; переодетая мужчиной девушка отправилась в Рим. Два года Иоанна жила в мужском монастыре Святого Мартина под именем Иоанна Ланглуа, продолжая проповедовать и заниматься науками: она усиленно изучала теологию и философию.

Слава о талантах Иоанны росла, и вскоре на «молодого монаха» обратил внимание папа Лев IV и, назначив ее своим секретарем, возвел в сан кардинала, в обязанности которого входило заведование папским кабинетом, финансами, принятие прошений, поддержание связей с иностранными дворами.

Умный и сообразительный, обладающий широким богословским и научным кругозором, кардинал вскоре завоевал всеобщее расположение. Неудивительно, что перед смертью папа назвал Иоанну своим единственным преемником. 17 июня 855 года Лев IV скончался. После его погребения новым главой католической церкви единогласно избрали кардинала Иоанна, получившего имя Иоанна VIII.

Историк папства Лавикомгерий так комментирует этот факт: «Происшествие, весьма долго считавшееся басней, имело в действительности место; множество свидетельств подтверждает его подлинность. В 854 году, по смерти Льва, появилась на папском престоле женщина, совершающая богослужение, назначающая епископов, дающая свои ноги целовать князьям и народам».

Правление Иоанна VIII было недолгим, мягким и гуманным.

«PAPISSAE PRODITO PARTUM»

Описание дальнейших событий у всех историков и летописцев совпадают. Иоанна забеременела. Кто был отцом ребенка, неизвестно. Возможно, это был ее друг, приехавший из Афин. Или же отцом мог оказаться Флорус, племянник папы Льва IV, который в целях безопасности дежурил по ночам у папской спальни. Хотя, скорее всего, женщина вступила в любовную связь под страхом разоблачения.

Долгое время Иоанне удавалось скрывать беремонность под широкими складками сутаны. Однако приближался момент родов. Под видом болезни она уехала из Рима в Остию.

В 857 году благоденствие жителей Апеннинского полуострова было нарушено серией трагических событий. Прибрежные города подвергались нападениям сарацин. В предместьях Рима на караванных путях и главных дорогах свирепствовали шайки разбойников. Панический страх охватил римских граждан. Несметные полчища саранчи обрушились на плодородные земли, опустошая посевы. Риму грозила эпидемия. Казалось, что Создатель отвернулся от жителей Вечного города, обрушив на их головы свою кару.

Обстановка в городе становилась критической. Под гнетом тяжелых обстоятельств измученная и обессиленная Иоанна вернулась в Рим, пообещав народу провести крестный ход во спасение от нахлынувших бедствий.

20 ноября жители Рима высыпали на улицы, чтобы участвовать в торжестве. Иоанн VIII, со всех сторон поддерживаемый кардиналами, едва передвигал ноги. Когда шествие от собора Святого Павла двинулось к Латеранской площади, в проходе между Колизеем и церковью Святого Климентия папа вдруг упал. У Иоанны начались роды.

По одной версии, разъяренная толпа забила женщину и ребенка камнями, а на месте их смерти водрузили каменную плиту, на которой было начертано: «Petre, Pater Patrum, Papissae Prodito Partum» («О, Петр, Отец Отцов, разоблачи рождение сына папессой»). По другой версии, мать и дитя умерли при родах, а на этом месте была построена часовня, которую позже приказали разрушить.

По третьей - мальчик выжил, был отдан на воспитание в монастырь и со временем стал епископом Остии. Существует и еще одна версия: Иоанна осталась жива и была отправлена в монастырь, где жила в почете и умерла от старости.

«ГОСПОДИНОМ НАШИМ ИМЕЕМ МУЖНИНУ»

На этом история не закончилась. Начиная с 857 года было введено обязательное половое освидетельствование претендентов на пост главы католической церкви. Для этого даже изобрели специальное кресло с отверстием в сиденье. В присутствии народа два достойных свидетеля осматривали будущего папу и словами «Mas nobis dominus est» («Господином нашим имеем мужчину») громко сообщали о его принадлежности к мужскому полу. Лишь в 1520 году папа Лев X отменил эту унизительную процедуру.

Благодаря Мартину Поляку до XV века Иоанна считалась реальным историческим персонажем. На XVI Вселенском соборе в Констанце богемский проповедник Ян Гус, осужденный за ересь, защищая свои реформаторские доктрины, заявил: «Без главы и без руководителя была церковь, когда в течение двух лет и пяти месяцев папствовала женщина... Церковь должна быть безупречна и незапятнана, но можно ли считать безупречным и незапятнанным папу Иоанна, оказавшегося женщиной, которая публично родила ребенка?»

Ни один из 22 кардиналов, 49 епископов и 272 богословов, присутствовавших на заседании, не протестовал против этого заявления, косвенно подтвердив своим молчанием существование Иоанны.

Однако в «Книге понтификов» о ней ничего не сказано. В 1601 году папа Климент VIII особым декретом объявил легенду об Иоанне VIII выдумкой. А в середине XVII века протестантский историк Давид Блондель попытался развеять миф о женщине-папе, угверждая, что эта легенда - всего лишь сатира на правление папы Иоанна XI.

Стоит отметить, что в 1400 году бюст с надписью «Иоанна, женщина из Англии» украсил стены собора в Сиене и простоял 200 лет, пока при Клименте VIII фигура не была переделана в изображение папы Захария.

В качестве еще одного доказательства сторонники существования Иоанны указывают на статую женщины с младенцем, установленную на узкой улочке между Колизеем и церковью Святого Климента, где в 857 году папская процессия была прервана родами. Статуя эта была удалена только Сикстом V в конце XVI века. А римские папы во время шествий долгое время избегали прямого пути от собора Святого Петра до Латеранского дворца через место, где якобы погибла Иоанна.

Интересно также, что на одной из карт таро изображена женщина с папской тиарой на голове и называется эта карта «Папесса».

Интригующий сюжет о жизни и смерти Иоанны широко использовали и религиозные, и светские писатели. Так, эта история привлекла внимание Пушкина. В 1835 году он на французском языке сделал наброски пьесы в трех действиях «Папесса Иоанна». Однако поэт не успел осуществить свой замысел.

В 1866 году был издан роман «Папесса Иоанна» греческого писателя Эммануила Роидиса, который впоследствии переводился на все европейские языки. В 1972 году британский режиссер Майкл Андерсон снял фильм с таким же названием. Более поздний фильм «Иоанна - женщина на папском престоле», снятый по одноименному роману Донны Вулфолк Крое, вышел на экраны в 2010 году.

Так была ли на самом деле женщина папой римским? Возможно. Истории известно немало курьезных случаев. Однако современные ученые, ссылаясь на бездоказательность рассказа, отрицают возможность ее реального существования. Столь же однозначна и позиция Ватикана.

Ольга ПЕРУНОВСКАЯ, журналист (Санкт-Петербург)

). Подобное явление отмечено также при папе Александре VI Борджиа (1492-1503), который назначил на пост главного казначея (бухгалтера-аудитора) курии свою любовницу Джулию Фарнезе , а её младший брат Алессандро Фарнезе, не имея духовного сана, чуть позже, в 1493 году, в возрасте 25 лет получил пост кардинал-казначея курии и одновременно епископа сразу трех епархий; мало того, именно этот кардинал занял впоследствии (через двух пап) папский престол под именем Павла III (1534-1549). Известен также интересный факт, связанный с военным походом Александра VI во время междоусобиц с родом Сфорца, когда его младшая дочь Лукреция Борджиа находилась in loco parentis, то есть «на месте родителя» - она занимала трон Св. Петра в отсутствие отца по его же назначению.

Вариации легенды

Первая версия: Жан де Майи́

Первым писателем, узнавшим о легенде, был доминиканский хронист Жан де Майи (Jean de Mailly) (Archiv der Gesellschaft fur altere deutsche Geschichte, xii, 17 sq., 469 sq.), от которого другой доминиканец - Стефан де Бурбон (Etienne de Bourbon, ум. 1261) - позаимствовал её для своей работы о «Семи дарах Св. Духа» («Seven Gifts of the Holy Ghost»).

По этой версии, предполагаемая папесса жила около 1104 года, имени же её не указано. Согласно тексту, чрезвычайно талантливая женщина, одетая мужчиной, стала нотариусом в курии, затем кардиналом и, в конце концов, папой; однажды ей пришлось выезжать верхом на коне, и по этому поводу она разродилась сыном; потом её привязали к конскому хвосту, таскали по городу, забросали камнями до смерти и похоронили там, где она умерла, надпись на её могиле гласит: «Petre pater patrum papissae prodito partum» («О Пётр, Отец Отцов, разоблачи рождение сына папессой»). В её правление, как добавляет легенда, появились четыре трёхдневных поста (Ember days, по три дня зимой, весной, летом и осенью), названные в её честь папессиными постами («fasts of the popess»).

Однако Годфрид Буссерский, не сомневавшийся в реальности персонажа, помещает её на 100 лет раньше. В записи медиоланской хроники за 784 год значится:

В год от Р. Х. 784 был папа Иоанн женщиной, и был он тевтонцем, и вследствие этого установлено, что более никто из тевтонцев не может быть папой.

Вторая версия: Мартин Поляк

Другая версия, появившаяся в третьей редакции «Хроники пап и императоров» Мартина Поляка (англ. Martin of Troppau , лат. Martinus Polonus ), возможно, вставлена самим автором, а не последующим переписчиком. Посредством этой очень популярной работы легенда наиболее распространилась в следующей форме:

После Льва IV (847-55) Св. Престол 2 года, 5 месяцев и 3 дня занимал англичанин Иоанн из Майнца (англ. John of Mainz , лат. Johannes Anglicus, natione Moguntinus ). Он был, как утверждается, женщиной. Ещё в детстве эта женщина была привезена своим другом в Афины, в мужской одежде, и там показала такие успехи в учёбе, что никто не мог с нею сравниться. Она прибыла в Рим, стала преподавать там науки и этим привлекла внимание учёных людей. Она пользовалась величайшим уважением за прекрасное поведение и эрудицию и в конце концов была избрана в папы. Забеременев от одного из своих верных слуг, она родила дитя во время шествия от собора св. Петра к Латерану, где-то между Колизеем и базиликой св. Климента . Она умерла почти в тот же момент, и говорят - похоронена на том самом месте. Теперь папы избегают этой дороги в своих процессиях; многие думают, что это из-за отвращения.

Здесь впервые появляется имя «Иоанна», которое и сейчас приписывают папессе. Мартин Поляк жил при курии в качестве папского капеллана (chaplain) и пенитенциария (penitentiary, исповедника) (ум. 1278), потому его папская история была широко читаема, и легенда получила всеобщее признание. Одна из рукописей его хроники повествует о судьбе папессы иначе: после родов Иоанна была тотчас низложена и отбывала епитимью много лет. Её сын, как добавляется, стал епископом Остии и похоронил её после смерти.

Более поздние версии

Последующие хронисты дали папессе и девичье имя: одни зовут её Агнессой (Agnes), другие Гильбертой (Gilberta). Ещё более далёкие вариации находятся в работах разных хронистов, например, в «Универсальной хронике Меца» («Universal Chronicle of Metz»), написанной ок. 1250, и в позднейших редакциях книги XII (?) века «Чудеса города Рима» («Mirabilia Urbis Romae»). По последней, папессе было видение, где предлагалось выбрать либо временное бесчестие, либо вечную кару; она предпочла последнее и умерла при родах посреди улицы.

В XV веке, после того, как начала развиваться историческая критика, некоторые учёные, такие, как Эней Сильвий (Aeneas Silvius) (Epist., I, 30) и Платина (Vitae Pontificum, No. 106), указывали на бездоказательность рассказа о папессе. С XVI века католические историки начали отрицать существование папессы: например, Онофрио Панвинио (Vitae Pontificum, Venice, 1557), Авентин (Aventinus) (Annales Boiorum, lib. IV), Бароний (Annales ad a. 879, n. 5) и другие.

Протестантская оценка

Некоторые протестанты, например, Блондель (Blondel) (Joanna Papissa, 1657) и Лейбниц («Flores sparsae in tumulum papissae» в «Bibliotheca Historica», Göttingen, 1758, 267 sq.), тоже признавали, что папесса никогда не существовала. Многие протестанты, однако, использовали этот сюжет в своих атаках на папство. Даже в XIX веке, когда несостоятельность легенды была определена всеми серьёзными историками, некоторые из протестантов (например, Kist, 1843; Suden, 1831; Andrea, 1866) пытались, движимые антиримским настроением, доказать историчность папессы. Даже Хазе (Hase) («Kirchengesch.», II, 2nd ed., Leipzig, 1895, 81) не смог удержаться от замечания по этому поводу, язвительного и совершенно не относящегося к истории.

Вариации намогильной надписи

«Petre pater patrum papissae prodito partum» - несогласованный набор латинских слов, оканчивающийся на: «предаю рождённое». Stephen of Bourbon приводит другой текст: «Parce, Pater Patrum, Papisse Prodere Partum». Chronica Minor XIII в. (точнее, поздняя вставка в неё), а также Flores Temporum (1290) и историк Theodoric Engelhusius (1426) приводят третий вариант: «Papa, Pater Patrum, Papisse Pandito Partum». Известен ещё один вариант, происхождение которого неясно: «Papa Pater Patrum Peperit Papissa Papellum» (тоже бессмысленный).

Доказательства мифичности

Основные доказательства полной мифичности папессы таковы:

• Ни один современный ей исторический источник - среди всех историй папства - ничего о ней не знает; более того, нет ни единого упоминания о ней до середины XIII века. Сейчас немыслимо представить, что появление «папессы», будь оно историческим фактом, оказалось упущенным из виду всеми историками X-XIII веков.
• В современной истории папства нет места, куда эта легендарная фигура могла бы поместиться.
  • Между Львом IV и Бенедиктом III, куда её помещает Мартин Поляк, она вставлена быть не может, поскольку Лев IV умер 17 июля 855 года, и сразу же после его смерти духовенством и римским народом был избран Бенедикт III; но из-за появления антипапы в лице снятого с должности кардинала Анастасия он не был рукоположен до 29 сентября. Существуют монеты, изображающие Бенедикта III с императором Лотарём, который умер 28 сентября 855 года ; следовательно, Бенедикт был признан в качестве папы до этой даты. 7 октября 855 года Бенедикт III написал грамоту (charter) Корвейскому аббатству (Сев. Германия). Гинкмар , архиепископ Реймса , известил Николая I, что посланник, которого он направлял к Льву IV, узнал по дороге о смерти этого папы, и поэтому вручил свою петицию Бенедикту III, который и принял по ней решение (Hincmar, ep. xl in P.L., CXXXVI, 85). Все эти свидетельства доказывают верность дат, указанных для Льва IV и Бенедикта III, - между ними не было интервала, так что не было и места для папессы. Впрочем, с одной оговоркой - если её пребывание на престоле не было супер-коротким, как например у Сизинния или у Иоанна Павла I .
  • Ещё менее вероятно, что папесса могла бы быть помещена в списке пап около 1100 [[К:Википедия:Статьи без источников (страна: Ошибка Lua: callParserFunction: function "#property" was not found. )]][[К:Википедия:Статьи без источников (страна: Ошибка Lua: callParserFunction: function "#property" was not found. )]] [ ] , между Виктором III (1087) и Урбаном II (1088-99) или перед Пасхалием II (1099-1110), как предполагается в хронике Жана де Майи.

Происхождение легенды

Сюжет о Римской папессе, видимо, имеет более раннего двойника в Константинополе. Действительно, в письме к Михаилу Керуларию (1053) Лев IX говорит, что не может поверить тому, что слышал, а именно, что Константинопольская Церковь видела евнухов, а то и женщин, на епископском престоле (Mansi «Concil.», XIX, 635 sq.).

Относительно происхождения всей легенды о папессе Иоанне предлагались разные гипотезы.

• Беллармин (De Romano Pontifice, III, 24) думает, что рассказ попал в Рим из Константинополя.
• Бароний (Annales ad a. 879, n. 5) предполагает, что сильно порицаемые женственные слабости папы Иоанна VIII (872-82) в отношениях с греками могли вырасти в эту легенду. Май (Mai) показал (Nova Collectio Patr., I, Proleg., xlvii), что Фотий Константинопольский (De Spir. Sanct. Myst., lxxxix) трижды многозначительно называет этого папу не то «мужественным», не то «мужеподобным» («the Manly»), как будто снимая с него клеймо женственности.
• Другие историки указывают на деградацию папства в X веке, когда многие папы носили имя Иоанн; потому такое имя, чувствуется, вполне подходит легендарной папессе. Так, Авентин видит в рассказе сатиру на Иоанна IX; Блондель - сатиру на Иоанна XI, Панвинио (notae ad Platinam, De vitis Rom. Pont.) примеряет рассказ к Иоанну XII, тогда как Леандр (Leander) (Kirkengesch., II, 200) понимает его как оценку пагубного влияния женщин на папство в X в. вообще.
• Прочие исследователи пытаются найти в различных происшествиях и сообщениях более определённую основу для происхождения легенды. Лев Аллатий (Leo Allatius) (Diss. Fab. de Joanna Papissa) связывает её с лжепророчицей Феотой (Theota), осуждённой на Синоде в Майнце (847); Лейбниц вспоминает историю о том, как Johannes Anglicus, якобы епископ, прибыл в Рим и там был признан женщиной. Легенду также связывали с лжеисидоровыми декреталиями, например, Karl Blascus («Diatribe de Joanna Papissa», Naples, 1779) и Gfrörer (Kirchengesch., iii, 978).
• Объяснение Дёллингера встречено гораздо большим одобрением («Papstfabeln», Munich, 1863, 7-45). Он расценивает сюжет о папессе Иоанне как пережиток некоторых римских народных сказок, оригинально связавшийся с определёнными древними памятниками и своеобразными обычаями. Древняя статуя, откопанная в правление Сикста V на улице возле Колизея , - фигура с ребёнком - была всенародно принята за изображение папессы. На той же улице был откопан памятник с надписью, оканчивающейся известной формулой «P.P.P.» (proprie pecunia posuit) и с именем в начале, читающимся как: Pap. (?Papirius) pater patrum. Это легко могло породить надпись, указанную Жаном де Майи (см. выше). Также было замечено, что папа не ходит по этой улице во время торжественного шествия (возможно, по причине её небольшой ширины). Далее обратили внимание, что при формальной инаугурации перед Латеранским собором новоизбранный папа уселся на мраморное кресло. Это кресло представляло собой не что иное, как древнее туалетное сиденье (bath-stool), каких было много в Риме; иногда оно использовалось папой для отдыха. Но простонародное воображение увидело в этом знак, что таким образом будто бы проверяют пол папы, в целях впредь предотвратить попадание женщины на престол св. Петра.
• Бертран Рассел в «Истории западной философии» указывает на то, что в основу легенды легла история Мароции , дочери римского сенатора Теофилакта , из рода графов Тускулума , являвшихся в начале Х века наиболее влиятельными римлянами, в роде которых титул папы стал почти наследственным. Мароция сменила нескольких мужей подряд и неведомое количество любовников. Одного из любовников она сделала папой под именем Сергия III (904-911). Сын её от этой связи был папой Иоанном XI (931-936); внуком её был Иоанн XII (955-964), который стал папой в 18-летнем возрасте и своей беспутной жизнью и оргиями, местом которых стал вскоре Латеранский дворец , окончательно подорвал авторитет папства.

Сюжет о папессе Иоанне в произведениях литературы

Сюжет о папессе Иоанне был неоднократно разработан в мировой литературе. Он привлек внимание и А. С. Пушкина , который предположительно в 1835 году написал наброски сюжета к пьесе «Папесса Иоанна» в трех действиях. Эти наброски были на французском языке .

В качестве основного мотива поэт подчеркивал «страсть к знаниям» (la passion du savoir ), в результате которой Иоанна, дочь простого ремесленника, убегает из дома учиться в университете, защищает диссертацию и становится доктором. Впоследствии она становится настоятелем монастыря, где вводит строгий устав, вызывающий жалобы монахов; затем она попадает в Рим и становится кардиналом, но, когда после смерти папы её избирают на папский престол, она начинает скучать. В третьем действии появляется испанский посланник, её старый товарищ по учёбе, который грозит ей разоблачением; она становится его любовницей и умирает во время родов, согласно традиционной легенде. Таким образом, предполагавшееся произведение примыкало к серии драматических замыслов Пушкина середины 1830-х гг., рисующих человека низкого происхождения, который пробивает себе дорогу в феодальном обществе.

В начало жизненного пути будущей папессы Пушкин включил диалог с «демоном знания»; завершив план, он сделал такую заметку (по-французски): «Если это драма, она слишком будет напоминать „Фауста “ - лучше сделать из этого поэму в стиле „Кристабель“ или же в октавах». («Кристабель » - поэма С. Кольриджа). Не исключено, что Пушкин разочаровался в своём замысле или счёл, что этот текст не может рассчитывать на публикацию по цензурным причинам; возможно, однако, что он просто не успел его осуществить до своей смерти в 1837 году .

Экранизации легенды

• Папесса Иоанна (англ. Pope Joan ) - британский фильм 1972 года с Лив Ульман в главной роли. Режиссёр фильма - Майкл Андерсон.
• Иоанна - женщина на папском престоле (англ. Pope Joan ) - британо-германский фильм 2009 года по мотивам одноимённой книги Донны Вулфолк Кросс. Режиссёр фильма - Зёнке Вортманн .

Напишите отзыв о статье "Папесса Иоанна"

Примечания

Литература

• Donna Woolfolk Cross, Pope Joan Ballantine Books, ISBN 0-345-41626-0
• Clement Wood, The Woman Who Was Pope , Wm. Faro, Inc., NYC 1931
• Arturo Ortega Blake, Joanna Kobieta która zostala Papiezem", Edit. Philip Wilson, 2006 Published in Warszawa, ISBN 83-7236-208-4.
• Alain Boureau, The Myth of Pope Joan , University Of Chicago Press, 2000 Published in Paris as La Papesse Jeanne . The standard account among historians.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Папесса Иоанна

Нам всем навевают глухую тоску вечера.
Нам кажется вечер предвестником горькой утраты.
Ещё один день, точно плот по реке, во «вчера»
Уходит, уходит… ушёл… И не будет возврата.
(Мария Семёнова)

Через пару недель после того злополучного дня на берегу реки, меня начали посещать души (или точнее – сущности) умерших, мне незнакомых людей. Видимо мои частые возвращения к голубому каналу чем-то «разбередили» покой, до того спокойно существовавших в мирной тишине, душ... Только, как оказалось позже, далеко не все из них были по-настоящему так уж спокойны… И только после того, как у меня побывало огромное множество самых разных, от очень печальных до глубоко несчастных и неуспокоенных душ, я поняла насколько по-настоящему важно то, как мы проживаем нашу жизнь и как жаль, что задумываемся мы об этом только тогда, когда уже слишком поздно что-то менять, и когда остаёмся совершенно беспомощными перед жестоким и неумолимым фактом, что уже ничего и никогда не сможем исправить...
Мне хотелось бежать на улицу, хватать людей за руки и кричать всем и каждому, как это дико и страшно, когда всё становится слишком поздно!.. И ещё мне до боли хотелось, чтобы каждый человек знал, что «после» уже не поможет никто и никогда!.. Но, к сожалению, я тогда уже прекрасно понимала, что всё, что я получу за такое «искреннее предупреждение», будет всего лишь лёгкий путь в сумасшедший дом или (в лучшем случае) просто смех… Да и что я могла кому-либо доказать, маленькая девятилетняя девочка, которую никто, не хотел понять, и которую легче всего было считать просто «чуточку странной»…
Я не знала, что я должна делать, чтобы помочь всем этим несчастным, страдающим от своих ошибок или от жестокой судьбы, людям. Я готова была часами выслушивать их просьбы, забывая о себе и желая, как можно больше открыться, чтобы ко мне могли «постучаться» все, кто в этом нуждался. И вот начались настоящие «наплывы» моих новых гостей, которые, честно говоря, поначалу меня чуточку пугали.
Самой первой у меня появилась молодая женщина, которая сразу же мне чем-то понравилась. Она была очень грустной, и я почувствовала, что где-то глубоко в её душе «кровоточит» незаживающая рана, которая не даёт ей спокойно уйти. Незнакомка впервые появилась, когда я сидела, уютно свернувшись «калачиком» в папином кресле и с упоением «поглощала» книжку, которую выносить из дома не разрешалось. Как обычно, с большим удовольствием наслаждаясь чтением, я так глубоко погрузилась в незнакомый и такой захватывающий мир, что не сразу заметила свою необычную гостью.
Сначала появилось беспокоящее чувство чужого присутствия. Ощущение было очень странным – как будто в комнате вдруг подул лёгкий прохладный ветерок, и воздух вокруг наполнился прозрачным вибрирующим туманом. Я подняла голову и прямо перед собой увидела очень красивую, молодую светловолосую женщину. Её тело чуть-чуть светилось голубоватым светом, но в остальном она выглядела вполне нормально. Незнакомка смотрела на меня, не отрываясь, и как бы о чём-то умоляла. Вдруг я услышала:
– Пожалуйста, помоги мне…
И, хотя она не открывала рта, я очень чётко слышала слова, просто они звучали чуть-чуть по-другому, звук был мягким и шелестящим. И тут я поняла, что она говорит со мной точно так же, как я уже слышала раньше – голос звучал только в моей голове (что, как я позже узнала, было телепатией).
– Помоги мне… – опять тихо прошелестело.
– Чем я могу вам помочь? – спросила я.
– Ты меня слышишь, ты можешь с ней говорить… – ответила незнакомка.
– С кем я должна говорить? – поинтересовалась я.
– С моей малышкой, – был ответ.
Её звали Вероника. И, как оказалось, эта печальная и такая красивая женщина умерла от рака почти год назад, когда ей было всего лишь тридцать лет, и её маленькая шестилетняя дочурка, которая думала, что мама её бросила, не хотела ей этого прощать и всё ещё очень глубоко от этого страдала. Сын Вероники был слишком маленьким, когда она умерла и не понимал, что его мама уже никогда больше не вернётся… и что на ночь теперь его всегда будут укладывать уже чужие руки, и его любимую колыбельную будет петь ему какой-то чужой человек… Но он был ещё слишком мал и не имел ни малейшего понятия о том, сколько боли может принести такая жестокая потеря. А вот с его шестилетней сестрой дела обстояли совершенно иначе... Вот почему эта милая женщина не могла успокоиться и просто уйти, пока её маленькая дочь так не по-детски и глубоко страдала…
– Как же я её найду? – спросила я.
– Я тебя отведу, – прошелестел ответ.
Только тут я вдруг заметила, что, когда она двигалась, её тело легко просачивалось через мебель и другие твёрдые предметы, как будто оно было соткано из плотного тумана... Я спросила, трудно ли ей здесь находиться? Она сказала – да, потому что ей давно пора уходить… Ещё я спросила, страшно ли было умирать? Она сказала, что умирать не страшно, страшнее наблюдать тех, кого оставляешь после себя, потому, что столько ещё хочется им сказать, а изменить, к сожалению, уже ничего нельзя... Мне было очень её жаль, такую милую, но беспомощную, и такую несчастную... И очень хотелось ей помочь, только я, к сожалению, не знала – как?
На следующий день я спокойно возвращалась домой от своей подруги, с которой мы обычно вместе занимались игрой на фортепиано (так как своего у меня в то время ещё не было). Как вдруг, почувствовав какой-то странный внутренний толчок, я, ни с того ни с сего, свернула в противоположную сторону и пошла по мне совершенно незнакомой улице... Шла я недолго, пока не остановилась у очень приятного домика, сплошь окружённого цветником. Там, внутри двора, на маленькой игровой площадке сидела грустная, совершенно крошечная девочка. Она была скорее похожа на миниатюрную куклу, чем на живого ребёнка. Только эта «кукла» почему-то была бесконечно печальной... Сидела она совершенно неподвижно и выглядела ко всему безразличной, как будто в тот момент окружающий мир для неё просто не существовал.
– Её зовут Алина, – прошелестел внутри меня знакомый голос, – пожалуйста, поговори с ней...
Я подошла к калитке и попробовала открыть. Ощущение было не из приятных – как будто я насильно врывалась в чью-то жизнь, не спрашивая на это разрешения. Но тут я подумала о том, какой же несчастной должна была быть бедная Вероника и решила рискнуть. Девчушка подняла на меня свои огромные, небесно-голубые глаза и я увидела, что они наполнены такой глубокой тоской, какой у этого крошечного ребёнка просто ещё никак не должно было быть. Я подошла к ней очень осторожно, боясь спугнуть, но девочка совершенно не собиралась пугаться, только с удивлением на меня смотрела, как будто спрашивая, что мне от неё нужно.
Я подсела к ней на край деревянной перегородки и спросила, почему она такая грустная. Она долго не отвечала, а потом, наконец, прошептала сквозь слёзы:
– Меня мама бросила, а я её так люблю... Наверное, я была очень плохой и теперь она больше не вернётся.
Я растерялась. Да и что я могла ей сказать? Как объяснить? Я чувствовала, что Вероника находится со мной. Её боль буквально скрутила меня в твёрдый жгучий болевой ком и жгла так сильно, что стало тяжело дышать. Мне так хотелось им обеим помочь, что я решила – будь что будет, а, не попробовав, не уйду. Я обняла девчушку за её хрупкие плечики, и как можно мягче сказала:
– Твоя мама любит тебя больше всего на свете, Алина и она просила меня тебе передать, что она тебя никогда не бросала.
– Значит, она теперь живёт с тобой? – ощетинилась девчушка.
– Нет. Она живёт там, куда ни я, ни ты не можем пойти. Её земная жизнь здесь с нами, кончилась, и она теперь живёт в другом, очень красивом мире, из которого может тебя наблюдать. Но она видит, как ты страдаешь, и не может отсюда уйти. А здесь она уже находиться дольше тоже не может. Поэтому ей нужна твоя помощь. Ты хотела бы ей помочь?
– А откуда ты всё это знаешь? Почему она разговаривает с тобой?!.
Я чувствовала, что пока ещё она мне не верит и не хочет признавать во мне друга. И я никак не могла придумать, как же объяснить этой маленькой, нахохлившейся, несчастной девчушке, что существует «другой», далёкий мир, из которого, к сожалению, нет возврата сюда. И что её любимая мама говорит со мной не потому, что у неё есть выбор, а потому, что мне просто «посчастливилось» быть немножечко «другой», чем все остальные…
– Все люди разные, Алинушка, – начала я. – Одни имеют талант к рисованию, другие к пению, а вот у меня такой особый талант к разговору с теми, которые ушли из нашего с тобой мира уже навсегда. И твоя мама говорит со мной совсем не потому, что я ей нравлюсь, а потому, что я её услышала, когда больше никто её услышать не мог. И я очень рада, что хоть в чём-то могу ей помочь. Она тебя очень любит и очень страдает оттого, что ей пришлось уйти… Ей очень больно тебя оставлять, но это не её выбор. Ты помнишь, она тяжело и долго болела? – девочка кивнула. – Вот эта болезнь и заставила её покинуть вас. А теперь она должна уйти в свой новый мир, в котором она будет жить. И для этого она должна быть уверена, что ты знаешь, как она тебя любит.
Девочка грустно на меня посмотрела и тихо спросила:
– Она живёт теперь с ангелами?.. Папа мне говорил, что она теперь живёт в таком месте, где всё, как на открытках, что мне дарят на рождество. И там такие красивые крылатые ангелы... Почему она не взяла меня с собой?..
– Потому, что ты должна прожить свою жизнь здесь, милая, а потом ты тоже пойдёшь в тот же мир, где сейчас твоя мама.
Девочка засияла.
– Значит, там я её увижу? – радостно пролепетала она.
– Конечно, Алинушка. Поэтому ты должна быть всего лишь терпеливой девочкой и помочь твоей маме сейчас, если ты её так сильно любишь.
– Что я должна делать? – очень серьёзно спросила малышка.
– Всего лишь думать о ней и помнить её, потому, что она видит тебя. И если ты не будешь грустить, твоя мама наконец-то обретёт покой.
– Она и теперь видит меня?– спросила девочка и её губки начали предательски дёргаться.
– Да милая.
Она на какой-то миг замолчала, как бы собираясь внутри, а потом крепко сжала кулачки и тихо прошептала:
– Я буду очень хорошей, милая мамочка… ты иди… иди пожалуйста… Я тебя так люблю!..
Слёзы большими горошинами катились по её бледным щёчкам, но лицо было очень серьёзным и сосредоточенным… Жизнь впервые наносила ей свой жестокий удар и, казалось, будто эта маленькая, так глубоко раненная, девчушка вдруг совершенно по-взрослому что-то для себя осознала и теперь пыталась серьёзно и открыто это принять. Моё сердце разрывалось от жалости к этим двум несчастным и таким милым существам, но я, к сожалению, ничем больше не могла им помочь… Окружающий их мир был таким невероятно светлым и красивым, но для обоих это уже не мог больше быть их общий мир...
Жизнь порой бывает очень жестокой, и мы никогда не знаем, в чём заключается смысл приготовленной нам боли или потери. Видимо, это правда, что без потерь невозможно осмыслить того, что по праву или по счастливой случайности, дарит нам судьба. Только вот, что же могла осмыслить эта несчастная, съёжившаяся, как раненный зверёк, девчушка, когда мир вдруг обрушился на неё всей своей жестокостью и болью самой страшной в жизни потери?..
Я ещё долго сидела с ними и старалась, как могла, помочь им обеим обрести хоть какой-то душевный покой. Я вспомнила своего дедушку и ту жуткую боль, которую принесла мне его смерть… Как же должно было быть страшно этой хрупкой, ничем не защищённой малышке потерять самое дорогое на свете – свою мать?..
Мы никогда не задумываемся о том, что те, которых по той или иной причине отнимает у нас судьба, переживают намного глубже нас последствия своей смерти. Мы чувствуем боль потери и страдаем (иногда даже злясь), что они так безжалостно нас покинули. Но, каково же им, когда их страдание умножается в тысячи раз, видя то, как страдаем от этого мы?!. И каким беспомощным должен себя чувствовать человек, не имея возможности ничего больше сказать и ничего изменить?..

Всемирная история, а в особенности средние века, изобилует загадочными личностями, фактическое существование которых одними авторитетами, безусловно, признается, другими же, несмотря на массу всевозможных письменных документов, категорически отрицается, как нечто химерическое, легендарное.

Между тем отрицание существования таких лиц крайне несправедливо, так как следы их жизни и деятельности отразились на многом, получая смысл и значение только в связи с ними. Подобной загадкой является женщина, по преданиям, занимавшая папский престол под именем Иоанна VIII, от середины 855 до конца 857 года.

Большинство ученых, — разумеется, немецких, обладающих изумительной способностью развенчивать своих вчерашних героев, — отказывается верить в такой поистине странный факт, называя его басней, будто бы сфабрикованной антипапистами в XIII веке, с намерением поколебать престиж римских первосвященников, в ту эпоху с особенной рельефностью проявивших свою развращенность и полнейшее презрение ко всему, что особенно чтилось и уважалось народом.

В самом деле, деспотическое господство пап, раздававших короны и престолы и по собственному усмотрению лишавших их, объявлявших кровопролитные войны и заключавших миры, в сущности говоря, является олицетворением самого возмутительного произвола, насилий и глубочайшего разврата. История, вернее, скандальная хроника папства — по крайней мере, до XVI столетия, — полна таких ужасов, перед которыми бледнеют преступления самых знаменитых воров, грабителей, убийц и кровосмесителей. Головокружительный успех возвышения и достижения неограниченной власти много способствовал тому, что "непогрешимые" превзошли безнравственностью когда-то всесильных римских цезарей, и священный престол в течение более полувека (904-964) обратился в игрушку или орудие куртизанок знатных фамилий, возводивших на него своих фаворитов, незаконных сыновей и любовников, прямо с позорного ложа. Так, например, Феодора, римлянка, жена сенатора Константина, одновременно находившаяся в связи с маркграфом тосканским Адальбертом и епископом равеннским Петром, возвела последнего на папский престол под именем Иоанна X. Иоанн XI, до избрания Октавиана, был незаконным сыном дочери Феодоры — Мароции, любовницы папы Сергия III. Дочь Мароции, Феодора, любовница Иоанна XI, прижила со своим собственным сыном Альберихом ребенка, названного также Октавианом, впоследствии превратившегося в Иоанна XII, который всецело находился в руках вдовы Иоанны Райнери и ее родной тетки Стефании. Этими женщинами, с большим умом и характером, честолюбивыми, сладострастными, хитрыми, умевшими царствовать, не царствуя, красивыми и обольстительными, далеко не исчерпывается перечень папских куртизанок, имена которых не сохранились в потомстве, но достаточно и этих, чтобы составить ясное понятие о том, что творилось при папских дворах и как сами папы относились к своим обязанностям по званию "наместников св. Петра".

В те далекие от нас времена главы католической церкви, происходя из низкого звания (Григорий VII — сын плотника, Адриан VI — ткача, Урбан IV — сапожника, а Адриан IV — нищего), не отличались ученостью, зачастую не умея подписать даже собственного имени (Целестин V). Конклав при избрании пап преследовал цели, не имевшие, по-видимому, ничего общего со св. престолом, да и самые выборы носили характер торговли, иначе Григорию VI, купившему папство от Бенедикта IX и Сильвестра III, никогда бы не пришлось носить тиару. Все эти папы, подобно истинным героям сераля, почти всегда умирали неестественной смертью, что хорошо рисует нравы эпохи, когда ничем не стеснялись, исходя из правила: цель оправдывает средства.

По пословице: каков поп, таков и приход, остальное католическое духовенство, включая и монашество, старалось не отстать от "непогрешимых". По свидетельству одного современника, духовные лица "проводят дни в питейных домах, являясь на богослужения, еще не проспавшись после вчерашней попойки, и оскверняют рвотою Тело и Кровь божественного Агнца". Немногие из них знали наизусть "Символ Веры". В жалобе, поданной римлянами императору Отгону I, читаем, что "женщины боятся посещать храм св. Апостолов, зная, скольких девиц, жен и вдов обесчестил там папа Иоанн XII", а позднее Бенедикт VIII публично в соборе укорял служителей церкви, что "они бросаются на женщин, как жеребцы на кобыл".

Слов нет, подобное положение вещей давало обильную пищу всевозможным догадкам, сплетням и фантазиям к распространению сказок и небылиц, к каковым причисляется и занятие папского престола женщиной, чаще всего именуемой папессой Иоанной, — с чем, однако, позволительно и не соглашаться, и вот почему: все отрицания существования папессы основаны, главным образом, на официальных документах папских архивов, безусловно доверять которым, будучи отчасти знакомым с подвигами глав католической церкви, не стеснявшихся при надобности называть черное белым и наоборот, весьма неосторожно. В данном случае особенная настойчивость, с которой папы и их присные стараются убедить всех, что папесса Иоанна не больше как фантазия, кажется несколько подозрительной. Зачем, в самом деле, так упорно отрицать существование того, что в действительности вовсе и не существовало? Но, как увидим ниже, все это проделывалось не без причин, очень беспокоивших "непогрешимых", грозя падением их могущества. Дыма без огня не бывает. Попробуем немножко разобраться в этом.

13 сентября 1276 года, — время, когда о папессе заговорили повсюду, — по смерти Адриана V конклав избрал папой тускулумского епископа Пьера Жюльена, принявшего имя Иоанна, однако, не XX, как ожидали и как бы полагалось по хронологии, а XXI. Почему? Последним его соименником был Иоанн XIX, умерший 8 ноября 1033 г., а Иоанна XX в списке пап даже вовсе не значится, в силу того, что, по одним сведениям, он тотчас же по избрании был свержен своими противниками, по другим — считается антипапой и, наконец, по третьим — признается легендарным. Чему верить — неизвестно, но что первые два исходят непосредственно от пап, употреблявших все усилия для затемнения истины, заключавшейся именно в том, что Пьер Жюльен — очевидно, не без оснований, — в число предшествовавших ему Иоаннов включил и папессу. Однако в хронологии пап спустя 17 лет после Иоанна VIII, т. е. папессы, — если верить в ее существование, — встречается второй Иоанн VIII, избранный 14 декабря 872 года и умерший 15 декабря 882 г. Как объяснить эту странность? Некоторые объясняют ее таким образом: занятие папского престола женщиной явилось неслыханным скандалом для католичества, всячески изощрявшегося убедить народ в легендарности подобного факта, почему конклав и предложил новоизбранному папе именоваться Иоанном VIII, а не IX. Дальнейшим аргументом, выставляемым защитниками папства, является такое сопоставление: каким образом папесса, избранная по смерти Льва IV, последовавшей 17 июня 855 г., могла стоять во главе католической церкви в течение двух лет пяти месяцев и четырех дней, когда по истории вслед за Львом IV тотчас же идет Бенедикт III, скончавшийся 10 марта 858 года, и, следовательно, времени между этими событиями остается всего два года восемь месяцев и двадцать три дня? Очень просто. По тем же самым причинам, по которым Иоанн, по-настоящему IX, считался VIII. Бенедикту III уже впоследствии отвели более продолжительное для царствования время, хотя в действительности он занимал папский престол всего три месяца две недели и четыре дня. Мы знаем пап, царствовавших и того менее (Лев V — 40 дней, Лев XI — 27, Марцелий II — 22, Урбан VII — 15 и, наконец, Стефан II — всего 4 дня).

Если отрицать существование папессы, то чем в таком случае объяснить факт полового осмотра пап, которому в течение шести с половиной веков (857-1520), начиная именно с Бенедикта III вплоть до Льва X, подвергались "наместники св. Петра", для каковой цели было введено так называемое "Sello Stercoraria" — кресло с отверстием в сиденье? Только после того, как дьякон громогласно удостоверял пол избираемого, конклав санкционировал его в звании "непогрешимого". Когда, в начале XVI столетия, Лев X отменил эти осмотры, так как обилие любовниц и незаконнорожденных детей достаточно говорило за то, что кардиналы принадлежат к сильному, а не прекрасному полу, римские остроумцы пустили в ход такую эпиграмму:

Ключи от райских врат вручались лишь тому,

Чей — по осмотре — пол не возбуждал сомнений.

Но нынче не слыхать, об этом почему?

Да потому, что все самцы вне подозрений.

Но и помимо этого кресла, существование папессы подтверждается многими данными, о которых скажем в своем месте, а теперь перейдем к ее биографии. Ввиду отсутствия какого бы то ни было официального материала, кроме фальшивых документов папских архивов, приходится обращаться к отрывочным сведениям частных лиц, чтобы составить приблизительно верное жизнеописание той, которую католичество считаем мифом.

В начале IX века Карл Великий, завоевавший Саксонию, пожелал обратить своих новых подданных в христианство и ради этой цели просил прислать ему из Англии ученых миссионеров. В числе нескольких профессоров теологии, перекочевавших в Германию для проповеднической деятельности, находился один, сопровождаемый молодою девушкой, которую он похитил из родительского дома, чтобы скрыть ее беременность. По дороге любовникам пришлось остановиться в Майнце, где молодая англичанка родила девочку, названную Агнесой, прославившуюся впоследствии под именем папессы Иоанны. Дав жизнь ребенку, мать вскоре умерла, и Агнеса осталась на руках отца.

Все свое детство она провела в постоянных путешествиях с отцом, старавшимся обратить на лоно истинной церкви еретиков, не всегда относившихся дружелюбно к смелому миссионеру, стоически переносившему неудачи и даже побои, проникшемуся сознанием святости принятых на себя обязанностей. В одну из таковых экскурсий ему пробили камнем голову, в другой раз, спасаясь от преследований "заблудших овец", он сломал правую руку и, вследствие этих несчастий, лишился возможности продолжать проповедничество, вместе с тем потеряв и средства к существованию. Восьмилетняя Агнеса, обладавшая феноменальной памятью, превосходно помнила все проповеди своего отца и, не задумываясь, безошибочно приводила наизусть священные тексты. Необыкновенные способности дочери подали миссионеру идею воспользоваться ими, как говорится, ради хлеба насущного, и он, занявшись более тщательно ее образованием, вскоре достиг блестящих результатов. Тогда вместе с дочерью он снова стал путешествовать по белу свету. И вот на постоялых дворах или в тавернах, где можно было рассчитывать найти несколько слушателей, Агнеса, стоя на столе, заменявшем ей кафедру, произносила проповеди, приуроченные к данному моменту. Ее недюжинное красноречие возбуждало искренние восторги аудитории, и вскоре о чудо-ребенке заговорили повсюду. Народ толпами сбегался послушать Агнесу, а когда, по окончании ее проповеди, отец-калека обходил присутствующих, они охотно бросали в его шляпу мелкие монеты.

Таким образом, кое-как перебиваясь, миссионер и Агнеса провели несколько лет. Девушка выросла, похорошела и собирала толпу не столько уже своими проповедями, сколько красотой, воспламеняя все сердца. Пока был жив отец, ухаживанья молодых и старых ловеласов мало беспокоили Агнесу, но когда в 14 лет она осиротела, все изменилось. Миссионер скончался во время одного из путешествий, завещав похоронить себя в том городе, где родилась Агнеса. Это было сопряжено с огромными трудностями и расходами, но девушка, желавшая во что бы то ни стало исполнить последнюю волю отца, с грехом пополам наняла двух крестьян, взявшихся доставить гроб с дорогими для Агнесы останками на место ее родины. Путь предстоял не близкий. На ночевках крестьяне, очарованные красотою одинокой девушки, не имевшей защитника, довольно бесцеремонно покушались на ее целомудрие, что заставило Агнесу после похорон отца серьезно задуматься над своим положением. С каждым днем убеждаясь, что ее красота является предметом страстных желаний мужчин, расставлявших всевозможные ловушки, девушка, чтобы избежать опасности, решается обрезать свои волосы и переменить костюм — свершив, по тогдашним понятиям, страшное преступление, влекущее за собой суровую кару, — и, как истинная дочь миссионера, готовая на все, в мужской одежде отправляется блуждать по свету в надежде отыскать где-нибудь подходящее для себя место.

После многих мытарств мужественная девушка, очутившись в бенедиктинском монастыре на Фульде, где монахи занимались разборкой старинных манускриптов и исправлением текстов под руководством ученого аббата, знаменитого Рабана Мауруса, предложила свои услуги и вступила послушником под именем Иоанна Ланглуа в тихую обитель. Она с жаром принялась за работу, поразив всех своими познаниями, редкими в юноше, за какового она себя выдавала.

Агнесе было уже 16 лет, когда в ней впервые вспыхнула любовь к молодому монаху, работавшему рядом с ней. Но схоласт, серьезно увлеченный занятиями, почти не обращал внимания на уловки Агнесы, подсказываемые ей чисто женским инстинктом. Но недаром говорится: уж если женщина захочет, так поставит на своем. Она начала с того, что откровенно рассказала ему всю свою жизнь, затем мало-помалу, мелкими услугами постаралась сделаться необходимой. Дело пошло на лад. Постоянная близость красивой девушки, ее костюм и ложное имя, уничтожившие все препятствия к частым свиданиям, любовь дочери миссионера, ее пылкая страсть, тонкое кокетство и ласки, в конце концов, сломили упорство монаха, и влюбленные отдались греховному наслаждению, забыв об окружающем. Они почти не расстаются; в церкви, за трапезой, на прогулках, всегда их видят вместе. Вскоре, однако, слишком нежная дружба молодых людей стала казаться монастырской братии подозрительной в более худшей степени, чем было на самом деле, так как никому и в голову не приходило, что снискавший всеобщее расположение, только что постриженный, хорошенький Иоанн Ланглуа — женщина. Подсмотрели ли любопытные монахи, или юные любовники, отдаваясь первым порывам своей молодой страсти, оказались недостаточно осторожными, но связь их открылась, как и инкогнито прекрасной Агнесы. Дела принимали дурной оборот. Обещая сохранить секрет, развращенная братия стала требовать от переодетой девушки тех же ласк, какими она дарила своего любовника, угрожая в противном случае раскрытием тайны, влекущей за собой пытки и костер. Не желая ни того, ни другого, юные любовники, выбрав подходящий момент, ночью бежали из обители, свидетельницы их первой страстной любви.

Чтобы спастись от преследований, молодые люди с большими затруднениями перебрались в Англию, единственное место, где святая инквизиция еще не свила себе прочного гнезда. Пробыв так несколько лет и надеясь, что духовные власти, потеряв надежду разыскать беглецов, успокоились, любовники рискнули вернуться в Европу. Во Франции Агнеса участвовала в публичных диспутах и, возбудив восторг герцогини Септиманийской, св. Анскара, "апостола северных народов", ученого монаха Бертрама и аббата Лу де Ферьера, имена которых ручаются за достоверность описываемых событий, вместе со своим любовником отправилась дальше. Посетив многие страны, познакомясь с их нравами и обычаями, — что впоследствии оказало огромную услугу папессе, принявшей бразды правления католической церкви, — прекрасная Агнеса поселилась в Афинах, где блестяще окончила философскую школу, здесь же похоронила и своего возлюбленного, скончавшегося от какой-то заразной болезни.

После потери любовника ничто уже не удерживало Агнесу в Афинах. Диплом, полученный в философской школе, открывал девушке широкое поприще. Но куда ей отправиться, где бы она могла воспользоваться плодами своего многолетнего всестороннего образования? Конечно, в Рим, бывший в то время центром умственной жизни всей Европы. Будучи хорошо осведомленной о том, что женщине, какими бы талантами и способностями она ни обладала, никогда не удастся выбиться из грустного состояния, в которое ее поставили феодализм и католичество, и не намереваясь стать куртизанкой, прекрасная Агнеса решила по-прежнему выдавать себя за мужчину.

Итак, Агнеса прибыла в Рим. Тотчас же она завязала знакомства с представителями папского двора, сумела очаровать их своими научными познаниями в вопросах религии и, благодаря всему этому, вскоре получила место нотария при римской курии, должность столько же ответственную, сколько и почетную. Обязанности нотария были весьма многочисленны и разнообразны. Он заведовал папским кабинетом, его финансами, поддержанием сношений с иностранными дворами, принятием прошений, подаваемых на имя святейшего отца и т.п. — словом, ни одно распоряжение, ни одно решение папы не проходило мимо его рук. Основательное образование Агнесы, владевшей свободно несколькими языками, дар слова, уменье схватить налету даже плохо высказанные мысли вскоре создали ей самую лестную репутацию среди папского двора, где далеко не все были грамотны. Папа Лев IV неоднократно выражал нотарию свое благоволение "за безукоризненное исполнение" того или иного поручения, иногда очень щекотливого. Агнеса с честью выходила из всяких затруднений, и се способности ценились всеми очень высоко. Своими научными познаниями она поражала всех римских философов, положительно преклонявшихся перед нею, а ученые всего мира толпами стекались в Вечный город, чтобы присутствовать на ее философских беседах, чтобы послушать ее богословские поучения, в которых она не имела соперников. Кардиналы, да и сам папа в один голос восхищались молодым нотарием, и прекрасная Агнеса стала чудом целого Рима.

Успех превзошел все даже самые смелые ожидания необыкновенной женщины, неожиданно развив в ней жажду честолюбия. Должность нотария начала казаться ей слишком ничтожной, и когда немного спустя Иоанна Ланглуа возвели в сан кардинала, взоры прекрасной Агнесы все чаще и чаще стали останавливаться на золотой папской тиаре. Ведь и невозможное иногда бывает возможным. Рассказывают, что перед смертью Лев IV прямо указал на Иоанна Ланглуа как на единственного кардинала, достойного занять папский престол, и когда папа умер, конклав единогласно избрал Агнесу, как теологическое совершенство. Да разных мнений и быть не могло: достоинства новоизбранного "наместника св. Петра" слишком громко говорили сами за себя. Если верить легендам, избранию папессы предшествовали всевозможные знамения, не предвещавшие ничего хорошего. В Италии землетрясения разрушали города и селения; в Брессе шел кровавый дождь; во Франции саранча, появившаяся в необыкновенном количестве, уничтожила нивы, но согнанная южным ветром в море, между Гавром и Калэ, и затем выброшенная на берег, гнила, распространяя зловоние, породившее эпидемическую болезнь, уничтожившую большую часть населения; в Испании тело св. Винченцо, украденное кощунственным монахом, желавшим распродать его по частям, и увезенное в Валенсию, явилось ночью на паперти церкви, в небольшом поселке близ Монтабана, громко умоляя погребсти себя на прежнем месте. Мало этого. Рассказывают, что в момент объявления народу имени новоизбранного папы, в июне 855 года, черные тучи внезапно заволокли ясное небо, разразившись над Римом страшным громовым ударом. Суеверные люди сочли это дурным предзнаменованием и со страхом смотрели на будущее царствование Иоанна VIII. Сама Агнеса разделяла это убеждение, видя в странных явлениях природы небесную угрозу против себя, — обманом достигшей престола св. Петра, — предупреждавшую ее об опасности. Как бы то ни было, но мечты дочери миссионера осуществились.

Царствование папессы, к сожалению, очень недолгое, является лучшей страницей папской хроники, чего никак не могли перенести последующие "непогрешимые", разрешавшие женщинам открыто заниматься проституцией, но не допускавшие и мысли, чтобы эти "исчадья ада" могли умом и познаниями стать выше их, не говоря уже о том, что избрание папой одной из "вместилищ греха", — до которых главы римской церкви были весьма падки, — роняло их собственное достоинство. Правление Агнесы, чисто женское, мягкое и гуманное, обходившееся без жестоких пыток и казней, так сказать, без участия страшного инквизиционного трибунала, дало возможность измученному народу вздохнуть свободно. Буллы папессы (уничтоженные после того, как открылся ее пол), направленные против грабежей и развращенности духовенства и в защиту народных прав, полны глубочайшего ума и справедливости. Мартин Франк, секретарь двух пап, Феликса V и Николая V, в своем стихотворении, описывая папессу, отзывается о ее научных и религиозных трудах с большой похвалой. Немудрено, что и народ, видя в Иоанне VIII нечто совершенно противоположное предшествующим папам, благоговел перед ним и старался доказывать ему свое уважение при каждом удобном случае. В конце 855 года Агнесе удалось уговорить немецкого императора Лотаря I постричься, чтобы искупить преступления, совершенные за его продолжительное царствование, и передать престол своему сыну Людвигу II Юному, получившему корону из рук Агнесы.

Первое время царствования папессы прошло вполне благополучно. Но вот однажды молодой красивый кардинал, капеллан Латеранского дворца, — местожительство пап до переезда в Авиньон, — каким-то образом проник в тайну, так тщательно скрываемую Агнесой. Необходимо было во что бы то ни стало воспрепятствовать ему разболтать секрет, иначе папессе не удалось бы так же счастливо, как первый раз, избегнуть огненных объятий костра. Что предпринять?.. Как спасти свою жизнь? Заключение капеллана в темницу не поможет беде. Чем можно заставить его молчать? Бедная женщина тщетно подыскивала средства. Наконец, быть может, плохо обдумав последствия, — в подобном критическом положении трудно, конечно, и требовать особой рассудительности, — Агнеса решила прибегнуть к способу, когда-то соблазнившему целомудренного монаха. Будучи на самом деле еще далеко не старой, она постарается увлечь капеллана и этим купить его молчание, а тогда бояться нечего. Проект удался. Опасный кардинал, превратившись в любовника папессы, стал самым преданным ее союзником. На этот раз гроза рассеялась. Казалось, все шло как нельзя лучше. Иоанн VIII всюду появляется, служит в соборе, принимает паломников, восхищая всех простотой обхождения и приветливостью. Римский народ в восторге от своего папы, предсказывает ему долгие годы царствования на радость всех верных сынов католической церкви. Увы, предсказаниям его не суждено было оправдаться.

Судьба готовила Агнесе жестокий удар. Однажды привели бесноватого, умоляя святейшего папу исцелить его. В те времена подобные церемонии обставлялись чрезвычайно торжественно. И вот когда, после известных обрядностей Иоанн VIII, обратясь к бившемуся у его ног с пеной на губах несчастному человеку, спросил внедрившегося в него беса, скоро ли он его оставит, послышался громкий ответ: "После того, как ты, отец отцов, покажешь духовенству и народу ребенка, рожденного папессой". Окружающие не поняли намека, но Агнеса затрепетала, едва не лишившись сознания.

Вскоре Папесса с ужасом убедилась, что готовится стать матерью. Она растерялась. Будущее рисовалось ей в самых мрачных красках. Теперь-то уж ей не спастись! Но любовник, более хладнокровный, сумел успокоить ее. Пусть Агнеса под предлогом какой-нибудь болезни запрется в Латеране до рождения ребенка, когда же это совершится, он хорошо спрячет малютку, и ни один человек в мире ничего не узнает. Зачем отчаиваться раньше времени? Волей-неволей папессе пришлось согласиться с доводами любовника. Широкие складки сутаны скрывали слегка пополневшую фигуру папессы, которая рассчитывала на благополучный исход. К несчастью, в начале девятого месяца ее беременности, когда уже невозможно было показываться публично, в Риме возникли смуты, к которым прибавились эпидемические болезни, и народ потребовал, чтобы папа совершил крестный ход по городу для прекращения беспорядков, надеясь всенародным молебствием умилостивить Творца. Отказаться от этого было бы полнейшим безумием, согласиться, ожидая со дня на день разрешения от бремени, — идти на верную смерть. Под всевозможными предлогами чтобы выиграть время, Агнеса несколько раз откладывала уже назначенную церемонию, но ропот народа наконец заставил ее покориться обстоятельствам.

20 ноября 857 года с утра стояла чудная погода, и жители Рима высыпали на улицы, чтобы принять участие в духовном торжестве. Когда шествие тронулось из Латерана, все обратили внимание на измученный вид папы, который шел, поддерживаемый кардиналами, едва передвигая ноги. Что святой отец перенес, как говорили, трудную болезнь, никто не сомневался. Несчастная женщина в тяжелом папском облачении и тиаре двигалась машинально, почти ничего не сознавая. Начинались предродовые боли, заставлявшие Агнесу плотнее стискивать зубы, чтобы не кричать. Она дрожала в лихорадке, все обливаясь холодным потом. По мере того как торжественная процессия приближалась к Колизею, густые тучи стали заволакивать небо. Издали уже доносились громовые раскаты, предшествуемые яркими молниями. Медленное движение шествия, заунывные мелодии покаянных псалмов и перезваниванье церковных колоколов придавали общей картине какой-то зловещий оттенок. Процессия дошла благополучно до улицы, находящейся между Колизеем и церковью св. Климента, когда внезапно поднялся страшный вихрь и над Римом раздался оглушительный удар грома, заставивший задрожать землю. Словом, повторилось то же, что в день избрания папессы, два с половиной года назад. Произошло смятение. Духовенство, участвовавшее в церемонии, в испуге бросилось в противоположную сторону, унося с собой церковные реликвии, а народ сплошной стеной окружил папу. Послышались крики негодования, брань и чьи-то стоны, болезненно отозвавшиеся в толпе, а затем все сразу смолкло. По-видимому, случилось что-то необыкновенное. Когда расступилась, ужасное зрелище предстало перед глазами изумленных римлян: Иоанн VIII, с страдальческими стонами, распростертый на земле, бился в предсмертных судорогах, с пеной на губах, а рядом с ним лежал окровавленный трупик новорожденного ребенка.

Толпа в ужасе окаменела. Не подозревая истины, народ решил, что это "дьявольское наваждение", и, чтобы оградиться от него, осенял себя крестным знамением. Однако истина вскоре открылась, и если благочестивое католическое духовенство предательски отвернулось от женщины, поставившей его на должную высоту, народ отнесся великодушнее к той, которая снискала его расположение, занимая, быть может, и не по праву, папский престол. Все удивлялись и жалели Агнесу. Римляне зарыли ее вместе с ребенком на том самом месте, где она умерла, построили часовню, положили надгробную плиту с подобающей надписью и воздвигли статую, изображавшую Агнесу в длинном облачении, с папской тиарой на голове, с пальмовой ветвью — знак мира — в одной руке и ребенком на другой. Так римляне, в отличие от духовенства, старавшегося запятнать память папессы, отблагодарили женщину за все доброе, что она сделала для них за свое короткое царствование. Трогательное отношение народа, много веков передававшего друг другу рассказы о чудесной женщине-папе, создало ей ореол, который не в силах сорвать никакие ученые исследования.

Конечно, папские архивы, безусловно, отрицают существование папессы Иоанны, однако и до сих пор не дают положительного ответа, достаточно мотивированного, чтобы не возбудить сомнений, почему, начиная с 857 года, торжественные духовные процессии избегали или, правильнее* обходили улицу, где трагически скончалась Агнеса. Что заставило позднее "непогрешимых" пап окончательно застроить эту улицу? Зачем понадобилось папе Сиксту V в конце XVI столетия уничтожить статую, воздвигнутую на могиле папессы, если, как старалось уверить католическое духовенство, она изображала какое-то языческое божество? И, наконец, куда девалась намогильная плита? Римский народ, глубоко чтивший память Агнесы, никогда не позволил бы себе так недостойно поступить с местом последнего успокоения несчастной женщины, ни в чем не виновной перед ним.

Время, в которое произошло это любопытное событие, слишком далеко и не позволяет фактически проверить его от начала до конца, да к тому же и католическое духовенство в течение многих веков прилагало все усилия, чтобы уничтожить малейшее воспоминание о царствовании Иоанна VIII, и, надо отдать справедливость, почти достигло цели, заставив историков всего мира тщетно ломать головы над разрешением этой загадки, признаваемой некоторыми прямо-таки неразрешимой.

Но если даже согласиться с тем, что папесса никогда и не думала существовать, легенда о ней, составленная очень ловко, является превосходным протестом народа против унижения и порабощения женщин, о чем особенно старались духовенство и его достойные сподвижники — феодалы. Молодая, красивая, умная, образованная, добрая и великодушная Агнеса — контраст чудовищам, занимавшим до и после нее папский престол, сумела доказать, что женщина может быть вполне равноправной с мужчиной, а именно этого-то и не хотели власть имущие. Голос народа — глас Божий, и как бы враги ни старались уничтожать воспоминание о папессе, оно еще долго будет жить, являясь светлым пятном на мрачном фоне средневековой эпохи.

Великие тайны и загадки Средневековья Вербицкая Анна

Папесса Иоанна - наместница святого Петра. Мифы и факты

Увлекательный исторический роман Донны Вулфолк-Кросс и снятый на его основе фильм пользуются необыкновенной популярностью. Миллионы читателей и зрителей поверили в то, что более двух лет католическую церковь возглавляла женщина. Несомненно, книга претендует на реалистичность, и небезосновательно. История о том, что в IX (а по некоторым сведениям, в XII в.) женщина восседала на папском престоле, была известна в Европе в XIII в. Хроники того времени рассказывают об этом довольно подробно, хотя в более ранних летописях упоминаний о таком неординарном событии почему-то нет. Точнее, они есть, но явно дописанные позже и другим почерком. В XIII–XV вв. история о женщине-Папе считалась доказанным историческим фактом, опровергнуть который Ватикан попытался только в XVI в. В существовании папессы даже сами священнослужители были уверены настолько, что в кафедральном соборе Сиенны среди бюстов Римских Пап водрузили и ее изображение.

В XII в. о понтифике-женщине упоминает папский историк Мартин Шкотт. В «Хрониках Пап и императоров», датированной XIII в., папский исповедник Мартин Полоний (Поляк) записывает, правда в довольно общих фразах, историю папессы Иоанны. Это сочинение было популярно и многократно переписывалось. В большинстве копий сохранилась и запись об Иоанне. Все это можно было бы считать легендой, если бы не факт, который утвердил многих в истинности данных, записанных Полонием. Б 12 7 6 г. после смерти Папы Адриана V его преемник взял имя Иоанн XXI. Предыдущий Папа Иоанн был записан в хронологии под номером XIX. Куда же подевался Иоанн XX? Появилась версия, что этот Папа был очень быстро смещен преемником. Но возникали и другие догадки - Папа Иоанн XX оказался женщиной и церковники постарались забыть этот порочащий их факт. Иоанн XXI, видимо, решил восстановить хронологию, подхлестнув таким образом интерес к личности Иоанна XX. Позже о папессе Иоанне упоминали в своих работах некоторые средневековые историки и даже Петрарка и Боккаччо.

Кроме записей есть свидетельства и о вещественных доказательствах существования женщины-Папы. Мы уже упоминали о соборе Сиенны, где бюст Иоанны простоял до начала XVII в. Но при Папе Клименте VIII женскую фигуру было приказано переделать в мужскую и на памятнике появилась надпись, утверждающая, что это фигура Папы Захария. Английский епископ в своих записях упоминал, что видел статую Иоанны на одной из площадей Болоньи. Некоторые исследователи утверждают даже, что в соборе Святого Петра есть фреска, на которой изображена беременная женщина, облаченная в одежды Папы.

Косвенным подтверждением существования папессы могут служить и многочисленные лубочные картинки, народные частушки, байки и поверья. Иоанна даже стала одной из наиболее важных фигур в картах Таро, где ее изображение помещают рядом с императором, императрицей и Папой.

Упоминания о ней можно найти и у Пушкина. В черновиках «Сказки о рыбаке и рыбке» исследователи творчества поэта нашли эпизод о том, что старуха хотела стать «римскою папой». Вряд ли такая идея пришла бы в голову великому писателю, если бы он не знал истории об Иоанне. В его записях был найден и черновой вариант пьесы из трех актов «Папесса Иоанна». Пушкин представлял ее как дочь ремесленника, которая настолько хотела учиться, что убежала из дому, поступила в университет, а после защиты диссертации стала настоятелем монастыря. Позже она оказалась в Риме и благодаря своему выдающемуся уму стала сначала кардиналом, а потом и Папой. В третьем акте в Ватикане должен был появиться посол из Испании, который оказался бы ее старым товарищем по университету. Он раскрыл бы ее тайну, они стали бы любовниками, а после Иоанна умерла бы во время родов, как и утверждают некоторые легенды. Но роковой выстрел Дантеса не позволил Пушкину закончить работу над произведением.

В конце XVII в. Барониус, историк Ватикана, написал, что все предыдущие упоминания о папессе Иоанне не стоит воспринимать серьезно, что это всего лишь старинная байка, придуманная врагами Церкви. Впоследствии эта версия поддерживалась как Ватиканом, так и самими верующими и постепенно превратилась в сказку. Но эта сказка так реалистична и необычна, что стоит поговорить о ней более подробно.

Существует несколько версий легенды об Иоанне. Первое различие, которое бросается в глаза, - то, что называют ее по-разному. В разных версиях встречаются имена Жанна, Джоанна (Иоанна), Агнесса или Гильберта. Почти все легенды утверждают, что она была дочерью английского проповедника-миссионера, но год рождения опять-таки указывают разный: 814-й, 818-й, 822-й. Когда мать умерла, девочка отправилась странствовать с отцом. По свидетельствам многих средневековых хронистов, уже тогда она носила мужскую одежду, чтобы избежать домогательств. 12-летняя девочка проявила выдающийся ораторский талант и читала проповеди не хуже отца.

Дальше версии расходятся, и понять, где же кроется истина, практически невозможно. Одни источники утверждают, что девушку хотели выдать замуж, чтобы она растила детей и вела хозяйство. Ранние браки в Средневековье, когда пятидесятилетний человек считался стариком, были обычным явлением. Но Иоанна (будем называть ее так) хотела учиться и сбежала из дому. Она переоделась монахом и отправилась в Грецию, где добилась больших успехов в изучении наук. Там Иоанна и попалась на глаза Папе Льву IV, который принял ее в свое окружение, а умирая, назвал преемником. Другая легенда гласит, что после смерти отца девушка ушла в монастырь и настоятельница, видя интерес подопечной к книгам, назначила ее хранительницей монастырской библиотеки. Вскоре из мужского монастыря в обитель был прислан молодой монах, чтобы выписать некоторые фрагменты из книг. Иоанна полюбила юношу, и в обратный путь молодой монах отправился… с товарищем. Брат Иоанн довольно долго прожил в мужском монастыре, скрывая свою тайну, но влюбленных разоблачили. Они вынуждены были бежать в Грецию. Там они учились, жили отшельниками, но Иоанне вскоре надоело затворничество. Тайком от друга она уехала в Рим, стала проповедовать и была приглашена в канцелярию Папы. После смерти понтифика ее избрали Папой.

Некоторые хроники пишут, что после смерти отца-мис-сионера Иоанна переоделась монахом и отправилась в мужской монастырь, поскольку только там могла получить образование. Естественно, находясь в окружении мужчин, она не могла удержаться от естественных для девушки чувств. Иоанна полюбила молодого монаха, соблазнила его, но влюбленных быстро вывели на чистую воду. Они бежали в Англию и только потом решили направиться в Грецию. Друг Иоанны умер во время путешествия, и девушка на его могиле поклялась исполнить самую дерзкую их мечту. Она отправилась в Рим, преподавала в греческой школе. Молодой датер был настолько талантлив и эрудирован, что Папа взял его в свою канцелярию нотариусом. Вскоре он стал и кардиналом, а после смерти Папы занял его место.

Еще одна история, ставшая весьма популярной, говорит, что Иоанна полюбила молодого монаха. Чтобы не компрометировать его, она переоделась мужчиной. Но вскоре ее возлюбленный умер. Иоанна отправилась в Рим и начала преподавать в школе. Она так прославилась своей просвещенностью, что была избрана Папой.

И наконец, обратимся к уже упомянутой «Хронике Пап и императоров» Мартина Полония. Согласно его записям, в середине IX в. в Афинах появились два молодых человека, которые старательно изучали теологию и философию. Один из них оказался переодетой женщиной. Вскоре наша героиня сбежала в Рим, стала преподавать и прославилась своей ученостью. В 855 г. Иоанна воссела на престол святого Петра.

Дальнейшие события у историков и хронистов сомнений не вызывали - Иоанна забеременела. Кто был отцом ребенка, наверняка сказать не может никто. Возможно, это был ее друг, приехавший из Афин, возможно, один из ее приближенных, раскрывший тайну и шантажировавший папессу, а может быть, им оказался Флорус, племянник Папы Льва IV.

Широкие монашеские одежды надежно скрывали беременность, но Иоанна предпочла уехать из города и провела лето в Остии. Тот год принес жителям Италии множество несчастий - на прибрежные города нападали сарацины, разбойники грабили и убивали на дорогах, тучи саранчи опускались на поля, народ отвернулся от Церкви. Требовалось срочно принимать меры. Бледный и измученный понтифик пообещал организовать крестный ход. Когда шествие вслед за Папой двинулось к Латеранской площади, Папа вдруг упал. Пораженная толпа увидела, что Папа - женщина. Одни хроники говорят, что Иоанну и ребенка забили камнями, а на месте смерти папессы была водружена плита, на которой было выбито: «Petre, Pater Patrum, Papissae Prodito Partum» («О Петр, Отец Отцов, разоблачи рождение сына папессой»). По другой версии, мать и ребенок умерли в родах. На месте смерти Иоанны якобы была построена часовня, которую позже приказали разрушить. По третьей - мальчик выжил, был отдан на воспитание в монастырь и со временем стал епископом Остии. Есть и легенда, по которой Иоанна осталась жива и была отправлена замаливать грехи в монастырь, где жила в почете и умерла от старости. Понтификат Иоанны длился, по одним сведениям, два года, пять месяцев и четыре дня, по другим - два года, семь месяцев и четыре дня.

Сторонники того, что легенда правдива, утверждают, что Ватикан стремился скрыть этот порочащий факт и уничтожил документы и хроники, в которых упоминался Папа Иоанн XX. Это утверждение неверно и нелогично, прежде всего потому, что хроники с упоминанием о Папе-женщине в XII–XV вв. встречаются довольно часто. Каков был смысл уничтожать одну часть компрометирующих документов и оставлять другую? В конце XV - начале XVI вв. историки изучали эти документы и пришли к выводу, что… свидетельства нельзя воспринимать всерьез. Энеа Сильвио Пикколомини и Бартоломео Платина во всеуслышание заявили, что легенда о папессе - выдумка от начала и до конца. Почему же она появилась и кому была нужна? Ответ на этот вопрос можно найти все в тех же хрониках. В XIV–XV вв. у Ватикана было достаточно недоброжелателей, начиная от нищенствующих монашеских орденов доминиканцев и францисканцев, тогда еще не признанных официальной Церковью. Они бы не упустили случая опорочить служителей Церкви, которые, откровенно говоря, в большинстве своем были великими грешниками. Эта легенда была впоследствии очень полезна и гуситам, и Мартину Лютеру.

Существует мнение, что миф о папессе возник на основе «Салернской хроники». В ней никакого упоминания о Папе и Ватикане нет, зато рассказана весьма занимательная История о византийской императрице Ирине. Императрица убила своего сына Константина VI, воссела на престол и потребовала, чтобы ее по давней традиции именовали титулом «царь и самодержец», который раньше носили только мужчины. Такое «недостойное поведение» вызвало среди знати волну возмущения. Особенно были недовольны служители Церкви, поскольку император обычно автоматически становился и первосвященником, а такой титул никак не мог принадлежать женщине. Вам сложившаяся ситуация ничего не напоминает? Также не исключен вариант, что прототицом легендарной Иоанны послужила Мароция, два сына которой стали Папами и оба взошли на престол святого Петра под именем Иоанн.

Но наиболее правдоподобную версию происхождения этого мифа предлагает в своем труде «Легенды Средневековья, связанные с Папами» немецкий теолог Игнаций фон Деллингер. Он пишет, что появлением мифа мы обязаны находке неподалеку от Колизея старинной статуи женщины. На постаменте была надпись «Ргорnае pecuniae posuit», что означает «Поставил за свой счет». Также было указано имя - «Рар. Pater Patrum», где первая часть - сокращенная фамилия, а вторая переводится «отец отцов», обычный титул для римлян-язычников. Под церковью Святого Климента, где, как указывал Полоний, похоронена папесса, действительно были найдены остатки языческого храма. Впечатлительным римлянам ничего не стоило превратить буквы «Р» во впечатляющую надпись, разоблачающую Иоанну.

Если аргументы немецкого ученого не кажутся кому-то убедительными, то хронология папства, всегда ведущаяся очень точно и проверенная сотни раз, не оставляет сомнений в его правоте. Дело в том, что преемником Льва IV, согласно летописям, стал Папа Бенедикт III. Его понтификат приходится как раз на те годы - с 855-го по 858-й, - когда, по легенде, должна была править папесса Иоанна. Но в отличие от Иоанны, прямых доказательств существования которой (кроме хроники Полония) не сохранилось, реальность Папы Бенедикта III подтверждает множество неопровержимых фактов. Это и монета, датированная 855 г., где Папа Бенедикт III изображен с императором Лотарем, и документы с его подписью, в частности письмо к епископам Франции. Даже свидетельства извечных соперников Ватикана, византийских священников, - в пользу Бенедикта III. Но в византийских хрониках этого периода ни разу не упоминается Иоанн или Иоанна. А как же хроники Мартина Полония? Не следует забывать, что Полоний не был ни римлянином, ни даже итальянцем. Он мог оставаться в полном неведении относительно баек, популярных среди римлян, и записать очередную сплетню, считая ее достоверной историей.

Ряд неопровержимых доказательств убеждает нас, что история о папессе Иоанне - не более чем миф.