Это не означает, что вместо распространенного в нашей цивилизации повсеместного притеснения и ограничения свободы женщины аналогичным образом притеснялись мужчины.
Термин «матриархат» придуман для того, чтобы показать глубину отличий от принципов, на которых строится общественный договор сегодня.
Варвары, совершившие первую в дошедшей до нас истории революцию, решали проблему социализации порабощенной матриархальной культуры как умели – огнем и мечом, поэтому разбираться в деталях им было недосуг. А поверхностный взгляд сформировал у них впечатление о цивилизации, которую они уничтожили, как о дикой и примитивной. Одним словом, первобытной. И официальная историческая наука с их слов до сих пор так и называет матриархальные культуры той эпохи – первобытно-общинными.
Дело было давно.
Настолько давно, что с тех пор многое в представлениях людей о мире и о жизни в нем изменилось. Изменилось практически все и, по большей части, изменилось на диаметрально противоположное и перестало вписываться в сложившиеся на данный момент представления. И поэтому, было дискредитировано. То есть, либо искажено, либо отброшено, либо названо «диким».
Однако, если сложить разрозненные крупицы информации, дошедшей до нас в виде древних мифов и сказаний, в единую систему, то получается довольно интересная картина. На ее реконструкцию у нас ушел не один год исследований, а кое-что стало понятно только в результате собственных экспериментов, но, в результате, получилась вполне стройная система, совершенно не производящая впечатления дикой или примитивной.
Социальное устройство было на самом деле общинным. И, если рассматривать не уровень духовного развития, а хронологическую последовательность, – первобытным, то есть, предшествующим нынешним господствующим представлениям.
Община состояла из семейных кланов. Кланы имели различную специализацию. Не столько в профессиональном смысле, хотя и это, вероятно, тоже имело место, сколько в энергетическом. Род занятий членов клана требовал от них того или иного уровня напряжения, возбуждения и, соответственно, чувствительности. И этот уровень был единым, синхроничным в рамках клана.
Наибольшим уважением пользовались те кланы, в которых уровень физических усилий был наименьшим, а уровень чувствительности, соответственно, наибольшим.
По аналогии с современным мироустройством, их можно назвать духовенством, хотя сходство очень поверхностное. Религии в современном смысле, то есть, хозрасчетной организации, заинтересованной в росте количества приверженцев и борющейся с конкурентами за их пожертвования и взносы, не существовало. Поэтому религиозного догмата тоже не существовало, потому, что цель догмата – дать прихожанам готовые рецепты и позволить им иллюзию снятия с себя ответственности за свою жизнь.
Никто не говорил людям: «выполняй те или иные заповеди и ритуалы, и тебя ждет спасение». В этом отношении современные религии напоминают страховых агентов. Чтобы заставить человека платить страховку, его нужно напугать. Если не ставить цель продать человеку страховой полис, нет нужды в запугивании.
…и во что превратилось.
Религии в сегодняшнем понимании этого института не было. Современные религии возникли намного позже, как механизм энергетического регулирования несбалансированных сообществ людей, живущих по законам волчьей стаи. Первоначально их целью была консолидация людей в ощущении общности против других сообществ и снятие избыточных энергетических потенциалов, грозивших разорвать лишенный духовной основы социум изнутри взрывами агрессии и жестокости. В дальнейшем церковь, во главе которой стоят люди, сделанные из того же теста, что и окружающие, осознала силу своего влияния и ничто не могло помешать ей использовать эту силу для наращивания собственного богатства и власти.
Регуляторных механизмов, составляющих основу современного общества, армии, полиции, суда, тюрем, не было даже в проекте. В них просто не было никакой необходимости. Следовательно, не было необходимости содержать бюрократический аппарат, который по большей части работает на обеспечение самого себя. Были не нужны налоговые и таможенные службы, паспортный контроль и все то, на что уходит в наше время большая часть собираемых налогов. Государства в современном понимании этого слова, не было.
Современная система государственности возникла намного позже, как форма рэкета.
Когда сообщество, основанное на духовности и гармоничном энергетическом взаимодействии людей, было разрушено, то терять стало все равно нечего. Потому, что каждый человек стал одинок, и рассчитывать в своем выживании мог только на собственные силы. Физические.
В этой данности, сильно напоминающей жизнь диких животных в джунглях, одни стали выращивать хлеб, чтобы прокормить себя, свои напряженные тела и свои взбудораженные страхом умы, а другие – их грабить.
Чтобы систематизировать свои действия и повысить их эффективность, грабители стали объединяться в банды. И заменили продразверстку продналогом, стали взимать дань, поделили между собой территорию, чтобы не тратить лишние ресурсы на изнурительные войны, и начали координировать усилия по контролю и подчинению себе населения, как источника ресурсов. С этой целью возможности передвижения людей с территории, подконтрольной одной банде, на территорию, подконтрольную другой, были сильно ограничены.
Вы думаете, здесь описывается современный мир, ООН и система международного налогообложения?! Ну что вы, как можно было нас заподозрить с такой нелояльности? Ничего подобного! Сегодня мы живем в гуманном, демократичном и цивилизованном мире. Тут речь идет о темных и диких средневековых князьях и их жестоких и варварских обычаях! И к благоденствию человека в современном нам обществе это не имеет никакого отношения!
Современная форма товарно-денежных отношений отсутсововала, даже в зачатке. Она тоже возникла намного позже. Поэтому ни религия, ни государство в современном виде просто не могли возникнуть – нечего было делить или копить.
Современная нам форма семьи тоже не существовала. Основным механизмом, сформировавшим патриархальную семью, является механизм наследования. Мужчина, накопивший материальные ресурсы, но безнадежно бездуховный, не ощущающий Творца в душе, не чувствует собственной души, поэтому боится смерти и исчезновения. Это приводит его не только к нездоровому стремлению к накопительству материальных средств, но и к желанию видеть в детях свое продолжение. Это дает ему иллюзию бессмертия. Поэтому он хочет быть уверен, что передаст наследство именно своим генетическим потомкам.
Без товарно-денежных отношений просто нет объективных предпосылок для патриархальной семьи.
Результатом этого желания стало превращение женщины из основы общества, дополняющей мужчину до состояния гармоничной целостности и равнозначной с ним половинки, в ходячий инкубатор, инструмент достижения мужчиной бессмертия. Так возникла современная нам модель семьи.
Итак, религии, как регулятора, снимающего агрессивность, напряжение и взбудораженность – не было. Армии, полиции и бюрократии, регулирующих силовые правоотношения – не было. Государства, защищающего людей от других бандитов – не было. Денег, которые можно было копить, красть или охранять – не было. Семьи, как средства контроля отцовства и порабощения женщины – не было. Никаких инструментов подавления чужой воли и управления чужим сознанием не было. Потому что никакой потребности в них не было.
Что же было?
Анархия? Животный коммунизм? Аморфная неструктурированная толпа, отношения в которой основывались на праве личной физической силы и убедительности грозного оскала? Стадо баранов, которое мирно паслось и бездумно совокуплялось? Такая точка зрения оправдывает все перекосы, бесчинства, напряжения и извращения современного и привычного нам общества, но, к сожалению, не выдерживает проверки на историческую достоверность.
Люди жили в радости и расслабленности, память о которых дошла до нас в виде символического Райского сада. В течение тысячелетий они не развивали технологии по привычной для нас схеме не потому, что у них на это не хватало мозгов, а потому, что не было никакой мотивации. Чтобы захотеть устранять напряжение и дискомфорт, нужно сначала приобрести их. В противном случае желание устранять не возникает.
Общественный порядок регулировался не полицией, а нравственным законом, память о котором дошла до нас в виде принципов Ямы и Ниямы. И не было никакой необходимости в надзоре за его соблюдением. Потому что нарушение этого закона настолько перекосило бы энергетику человека и причинило бы ему самому такие страдания, что мысль об этом просто не могла зародиться в голове.
Только после того, как это страдание стало нормой и терять стало, в сущности, нечего, возникла потребность во внешнем регулировании. По этой же причине не возникало потребности в армии и прочих силовых регуляторных механизмах.
Социальные программы тоже были не нужны. Сегодня они служат ареной борьбы политиков за симпатии избирателей, а когда-то в них просто не было никакой потребности. И бороться было просто-напросто не за что.
Академическая наука была не нужна, потому что не было технологий, требовавших для своего развития ее достижений.
Медицинские исследования были не нужны, потому что люди не болели, они сохраняли целостность своего организма и гармонию с окружающим миром, а для противостояния внешним факторам им вполне хватало иммунитета. А если что-то в организме и разлаживалось, средствами энергетического целительства это можно было легко и быстро восстановить. Собственно, эти средства и до наших дней не потеряли своей эффективности, совершенно недоступной западной медицине даже в самых буйных фантазиях.
Достижения современного нам здравоохранения и системы образования по сравнению с тем, что люди имели тогда, производит впечатление мелкой мышиной возни, приносящей намного больше беспокойства, чем пользы.
Программы помощи нетрудоспособным старикам тоже были не нужны, эти функции брал на себя семейный клан. И не чувствовал себя вынужденным кого-то содержать и тащить на своем горбу, потому что использовать пожилых людей, способных обогатить клан своей мудростью и опытом, на физической работе никому в голову не приходило.
Люди жили в расслабленности и медитативном покое, делить было нечего, бороться не за что и сравнивать себя не с кем. Поэтому отсутствовала потребность в самоутверждении и признаках статуса, а реальная потребность в пище и средствах обеспечения комфорта в теплом, плодородном и комфортном южном климате легко удовлетворялась природой без необходимости напрягаться и тяжело работать.
Общество было исключительно устойчиво и стабильно, потому что стимулов к развитию, вызванных желанием устранить дискомфорт, не было в силу отсутствия самого дискомфорта. А внутреннюю гармонию и психоэмоциональную стабильность обеспечивали регуляторные способности семейного клана.
Именно устройство семейного клана и обеспечивало стабильность всей системы, и именно его разрушение привело нас в конечном итоге туда, где мы находимся теперь.
