Карл Маркс называл товарно-денежные отношения и деньги как универсальный эквивалент важнейшим изобретением человечества. Карл Маркс был прав.
Он ошибся только в оценке значения этого изобретения. Потому, что деньги стали не рычагом, подтолкнувшим прогресс, а инструментом, приведшим к деградации человеческого общества.
Любая система в динамике своего развития всегда подвергается влиянию центробежных (разрушающих ее) тенденций и центростремительных (консолидирующих и укрепляющих). Человеческое сообщество не является исключение из этого правила. В доденежную эпоху люди жили сравнительно крупными сообществами – племенами, семейными кланами, которые выполняли роль минимальной ячейки общества. Эти сообщества производили внутри себя подавляющее большинство продуктов, ресурсов и услуг, в которых нуждались. Для восполнения дефицита остального вполне было достаточно простой меновой торговли и потребности в рыночных отношениях и деньгах как универсальном эквиваленте не возникало.
Помимо хозяйственной функции, эти сообщества играли для своих членов исключительно важную социальную роль, поскольку обеспечивали каждому ощущение защищенности, социальную защиту и поддержку. Естественно, что всегда были люди, для которых свобода, возможность полностью самому управлять своей жизнью и ни от кого не зависеть, важнее защищенности и социальной защиты.
Общество, не построенное на товарно-денежных отношениях, предлагает таким людям достаточно ограниченный спектр возможностей самореализации вне семейно-племенного клана. Поэтому центростремительные силы, направленные на поддержание кланового образа жизни преобладали. Именно изобретение денег как универсального рыночного эквивалента, привело к изменению баланса этих сил в пользу центробежных тенденций. С этого момента, человек мог легко позволить себе жить обособленно, не нуждаясь в клане и производить только какой-то один вид продуктов или услуг, легко обменивая излишки на широкий спектр того, что удовлетворяет его потребности при помощи рыночного механизма.
Отделиться от клана стало легко. И наиболее энергичные люди, которые ощущали, что дают клановому сообществу больше измеряемых в денежном эквиваленте ценностях, чем получают от него, получили возможность отделиться и тем самым восстановить «справедливость».
Нематериальные ценности, которые получает член крупного кланового родового сообщества, стали приходить в упадок. Это – защищенность от внешнего мира и безопасность внутри сообщества. Их дает окружение людей, которым можно доверять, которые не подставят и не прогонят при любых обстоятельствах, независимо от поведения человека, состояния его здоровья и внешности, которые всегда готовы разделить с тобой ответственность, поддержать, подстраховать и помочь.
Некоторые вещи, которые в рамках семейного клана являются доступными и даже само собой разумеющимися, одинокому человеку недоступны ни за какие деньги. Даже в наше время в племенных сообществах, сохранивших отголоски кланового образа жизни, одной из ключевых фигур всегда является шаман-целитель в той или иной форме. Роль такого человека в деле поддержания физического и психического благополучия всего сообщества, невозможно переоценить. К психологическим и физическим проблемам всех членов клана такой целитель относится так же, как мать к болезни своего ребенка. А вовсе не так, как платный профессионал к проблемам своего пациента. Поэтому его возможности помочь несравненно шире, чем у современного западного врача или психолога. Ведь реальное исцеление происходит не с помощью сложного оборудования или дорогостоящих препаратов, а с помощью человеческой энергии. За деньги от специалиста невозможно получить ни соучастия, ни реального вникания в проблемы пациента.
Закономерным завершением упадка нематериальных ценностей послужили явления, которые мы наблюдаем в социальной жизни последнюю сотню лет. Урбанизация, то есть, окончательный отрыв подавляющего большинства людей от земли, с одной стороны, облегчила возможность обеспечить все свои потребности для отдельного человека, а, с другой стороны, привела к ужасающему уровню невротизации общества, поскольку лишила людей ощущения уверенности в завтрашнем дне, которую дает жизнь на земле.
Результатом стали всплеск насилия, психиатрических заболеваний, вызванных нервной перегрузкой, повышение темпа жизни до состояния среднего между паникой и истерикой.
Кроме этого, в 20 веке окончательно завершился распад такого социального института как клановая семья, в котором группа родственников, принадлежащих к разным поколениям, проживает компактно и ведет общее хозяйство.
На место клановой семьи пришла нуклеарная семья, состоящая из мужа, жены и их детей или только из супругов, где на первый план выдвигаются отношения между ними. Этамодель семьи не обеспечивает человеку удовлетворение тех потребностей, в которых он нуждается, — потребности в защищенности от внешнего мира и безопасности внутри семьи. И, как закономерное следствие, и эта модель семьи потерпела крах – много неполных семей, стремительно нарастает количество семей нетрадиционной сексуальной ориентации и людей, вообще отказывающихся от того, чтобы заводить семью и иметь детей и проживающих свою жизнь от начала до конца одинокими.
О катастрофических последствиях того, что происходит в социуме, для воспитания и формирования следующего поколения, мы узнаем в течение ближайших пары десятков лет.
Все больше и больше возникает примеров, как удачных, так и не очень, восстановления клановой формы семейного сообщества. И есть надежда, что на протяжении жизней ближайших двух-трех поколений значительная часть человечества придет к отказу от товарно-денежных отношений и к минимизации пользования деньгами как средством обмена. И вернется к тому образу жизни, при которым семейный клан, воссозданный для удовлетворения нематериальных потребностей, удовлетворит и бОльшую часть потребности в производстве продуктов и услуг и, следовательно, сведет к минимуму потребность людей в рынке и деньгах как универсальном эквиваленте обмена на рынке.
