Недоступные пастбища. Оленеводы коми отметили свой профессиональный праздник Оленеводческие хозяйства коми

Считается, что Север наш землёй обилен, а народу мало, даже цифры какие-то странные называют, сколько-то процентов от одной души человека на квадратный километр. Но у Бога каждый человек ценен, каждый народ, независимо от его численности. И если посчитать, сколько народностей живёт в нашей северной «пустыне», то картина сразу меняется: богат Север не только территориями, но и людьми.

Взять, например, коми-ижемцев, которые живут на границе с тундрой. Их там всего 12-13 тысяч, но без них невозможно представить Республику Коми, а без Коми – наш Север. И самые приятные впечатления от поездки в Ижму у меня остались прежде всего от самих ижемцев – людей очень скромных, трудолюбивых и не избалованных «цивилизацией». Да и не рвутся они в эту цивилизацию, как я заметил. Как и в прошлые века, живут натуральным хозяйством, занимаются охотой, рыболовством, оленеводством, держат лошадей. Конечно, и телевизоры в каждой семье есть, и компьютеры с Интернетом, и машины. Но всё-таки держатся и старого, глубинного.

О том, как сформировался этот народ, который некоторыми учёными-этнографами признаётся отдельным этносом, о его самобытной культуре и современных проблемах я побеседовал с председателем Совета межрегионального общественного движения «Изьватас» Николаем Рочевым. Но разговор неожиданно начался с общих знакомых.

Дело в том, что Николай – альпинист, восходил на самые высокие «семитысячники» Памира, со своим напарником Сергеем Семяшкиным занимается арктическими экспедициями. И был у него ещё один друг, Михаил Ерёмкин, о жизни и трагической гибели которого мы писали («Человек Севера», № 648, ноябрь 2011 г.). Николай рассказал, как Михаил по его приглашению приезжал в Ижму, чтобы поработать на консервации старинного Преображенского храма, который является не просто памятником архитектуры и градостроительства Республики Коми, а главной святыней Ижемского района.

– Мы с Мишей подружились в начале 80-х годов, когда я ещё в Сыктывкарском пединституте учился, – вспоминает Николай Васильевич. – На первом курсе у нас был кружок по туризму, и Миша несколько занятий провёл. Через несколько лет встретились на Приполярном Урале, там под его руководством ходил в горные лыжные походы. Когда покрытие купола Преображенского храма полностью сорвало ветром, за его ремонт никто не брался. Очень опасно было наверху даже находиться, не то что работать. А крышу с куполом требовалось срочно перекрыть, чтобы остановить разрушение храма. Я тогда работал в районной администрации, и мы обратились к местным предпринимателям, что надо спасать святыню. Откликнулся Иван Артеев: привёз фанеру, рубероид. Для работы я пригласил своих друзей – туристов Мишку Ерёмкина с Сашей Семяшкиным из Сыктывкара. Они в то время подрабатывали промышленным альпинизмом. Саша местный – родом из Щельяюра, во время ремонта жил у родственников, а Миша у меня.

И вот они вдвоём весь купол закрыли рубероидом где-то за две недели. На верхотуре на верёвках висели в холодную погоду. И какие-то смешные деньги, помню, мы им тогда заплатили, извинились, что больше нет. Но они, наоборот, были довольны, что удалось поучаствовать в таком святом деле.

Широко расселились

Храм Преображения Господня в Ижме (современный вид)

Надо сказать, благодаря Николаю Васильевичу была сохранена жизнь ещё нескольким старинным храмам Ижемского района – в ту пору, когда он был заместителем главы района. Продолжает помогать православной общине и сейчас, будучи председателем «Изьватас». И возможности для этого есть, поскольку с этим общественным движением вынуждены считаться и крупнейшие нефтегазовые компании, и лесозаготовители, и другие организации и предприятия, чья деятельность связана с местами проживания коми-ижемцев.

– А это не только Ижемский район, – говорит Рочев. – Ижемцев много в сёлах Печорского, Сосногорского, Усинского и Интинского районов. Есть поселения ижемцев в Ненецком, Ямало-Ненецком и Ханты-Мансийском автономных округах. Наших людей можно встретить и в Сибири, по побережью Ледовитого океана вплоть до Таймыра, и в европейской части – в Архангельской и Мурманской областях.

– Широко расселились, – удивляюсь.

– Так ведь наши люди – единственные, кто из коми народа занимается оленеводством. А кто такой оленевод? Фактически путешественник-землепроходец. К началу ХХ века, по официальным данным, численность оленьих стад у коми-ижемцев составляла более 300 тысяч голов. Каждый хозяин имел от 500 до 1000 оленей. Увеличение поголовья вынуждало искать новые пастбища, ещё бывало, что уходили от эпидемий, которые поражали оленей. Так вот и расселялись по Северу.

– А откуда пошли коми-ижемцы?

– Этническая группа формироваться начала с конца XVI века в бассейне рек Ижма и Средняя Печора на стыке трёх культур, трёх языков, трёх народов – на границе старожильческого русского населения Усть-Цильмы (это новгородцы и архангелогородцы), лесных ненцев и коми (удорачей и вымичей). Ещё на берегах Ижмы жил народ печера, который упоминается в новгородских летописях с XII века. После появления ижемцев их следы теряются. Куда подевались, непонятно. Скорее всего, тоже влились в коми-ижемцев.

Тут дело не в том, сколько процентов русской, ненецкой или коми крови в жилах людей. Что объединяет людей? Религия и культура, которая зависит от образа жизни. От коми мы отличаемся тем, что занимаемся оленеводством, а от ненцев – тем, что не перестали быть оседлыми, сельскими жителями. Такая вот особенность. Говоря современным языком, в оленеводство наши предки внедрили бригадно-вахтовый метод: летом стада перегоняли на побережье Карского моря, а на зиму возвращались с ними обратно к своим сёлам. Ещё, в отличие от ненцев, коми оленеводы активно занимались торговлей. Причём торговали не только на Европейском Севере и в Зауралье. В XIX веке их магазины были в Питере, Москве, Лондоне и Париже. В основном ставку делали на замшу. В ту пору это был очень дорогой и модный материал, из которого изготовлялось всё что угодно: и одежда, и обувь, и женские аксессуары. В одной только Ижме работали четыре замшевых завода.

Ижемские оленеводы были самыми богатыми людьми на Севере, а некоторые – даже купцами первой гильдии, и они заботились о своём народе. Строили школы, величественные храмы, которым мог позавидовать любой большой город. И я не знаю, почему сейчас мы ходим с протянутой рукой и почему оленеводство и другие традиционные для нас отрасли хозяйства стали убыточными.

Началось это после революции, когда в 20-х годах здесь началась национализация. В тундре были созданы «туземные советы», куда коми-ижемцев не пускали как «классовых врагов». Пастбища у них отобрали. С острова Колгуев ижемцев изгнали. Замшевые заводы прекратили свою работу. И до сих пор оленьи шкуры сжигаются – выгоднее покупать кожу в Турции и Китае.

Земля и вера

Новый Успенский храм в Ижме, построенный иеромонахом Германом (Юрченко)

– Вы надеетесь возродить то, что было до революции?

– Это уж вряд ли получится. Дай Бог сохранить то, что имеем сейчас. С момента своего учреждения в 90-м году наша организация «Изьватас» пытается объединить коми-ижемцев, восстановить культурные и родственные связи, которые были утеряны в годы советской власти, сохранить своё хозяйство, язык и культуру. Вот основные задачи. Считаю, что за последние годы культурные связи у нас восстановлены. В том числе благодаря возобновлению старинного праздника Луд, на который коми-ижемцы съезжаются в Ижму со всей России.

В последнее время мы несколько поменяли свои приоритеты. Если раньше делали упор на сохранение языка и культуры, то сейчас встал остро вопрос о сохранении окружающей среды. Выше нас, в верховьях Ижмы, стоят два больших промышленных города – Сосногорск и Ухта. И воду в Ижме пить нельзя, купаться – тоже. Рыбаки в сетях вместо рыбы поднимают иногда сгустки нефти. Река Печора также загажена. На нефтяных месторождениях в Усинском районе постоянно экологические катастрофы происходят, по Усе всё это сливается в Печору и плывёт по нашему району. Бывает, что иной год косяки сёмги, нельмы или сига не заходят в Печору на нерест. Покрутятся-покрутятся у самого устья и уходят в Скандинавию или в другие реки.

Ещё когда проводили ядерные взрывы на Новой Земле, то все ядерные осадки выпадали на севере Коми и в Ненецком округе, заражая нашу территорию, потому что время взрывов выбиралось при северном ветре, чтобы, не дай Бог, на Америку ничего не попало. С Плесецка при запуске ракет ступени тоже падают на нас. Со всех сторон… А нам здесь жить, мы должны сохранить свою землю для детей и внуков. Деваться нам некуда.

– А дети-то будут здесь жить, не уедут в города?

– Ещё в 2010 году мы поставили себе в числе главных задач работу с молодёжью. Собрали конференцию в сельском клубе в Мохче. Со всех регионов приехали представители молодёжи, рассказали о своих проблемах. Два года мы готовились к тому, чтобы собраться здесь, в Ижме, в палаточном лагере. А в прошлом году перед Лудом провели молодёжный летний лагерь. Приехало три десятка молодёжных лидеров со всей республики, из других регионов. Устроили мозговой штурм, предлагались самые разные варианты решения проблем. Чем удержать молодёжь? Работа – это понятно. Но должен быть и досуг. И вот здесь большую роль может сыграть спорт. Поэтому в наш летний лагерь мы пригласили прославленных земляков – олимпийских чемпионов Василия Рочева и Раису Сметанину. Они много чего подсказали.

– Из-за того что активность коми-ижемцев возросла, ходят слухи о вашем самоопределении. Насколько они верны?

– Это выдумки. Начиная с 2002 года в списке народов российских мы отмечены отдельной строкой как этническая группа коми народа – так и есть, и мы не отделяем себя от коми. Для нас самоопределение – это получение статуса коренного малочисленного народа, и это главное, чего мы добиваемся. Этот статус позволит претендовать на сохранение своей культуры, своего языка и получать на это помощь со стороны государства. Мы ведь даже сами собой управлять не можем. У нас засланное руководство района, которое не знает ни положения дел, ни истории, ни менталитета людей, ни как с местным населением надо разговаривать. Какие-то важные вопросы решаются авторитарно, без совета с людьми.

– Тем не менее я слышал, что компания «ЛУКОЙЛ» именно с вашей организацией «Изьватас» заключает договора на проведение работ в Ижемском районе.

– Не совсем так. Недавно я ездил в Усинск, где мы с «ЛУКОЙЛ-Коми» подписали соглашение, в котором прописано, что все работы, которые они будут проводить на территории Ижемского района, должны согласовывать с нами. И там акцент на экологию – чтобы прекратить такую практику, когда нефтяные разливы просто засыпают землёй, пряча от глаз. Нет, они обязаны полностью очистить территорию от загрязнения. Ещё мы договорились, чтобы «ЛУКОЙЛ» оплачивал обучение наших ребят в вузах страны по необходимым для района специальностям.

– Какие это специальности?

– Району нужен зоотехник, хотя бы один. Нужны технологи по сельскому хозяйству и по строительству, свои толковые юристы. В этом году больше 20 ребят из района уже поступили в вузы.

Ещё нефтяники помогают в реставрации Преображенского храма в Ижме, выделили 300 тысяч рублей и обещают ещё 450 тысяч. Эти деньги пойдут на восстановление купола, который сейчас накренился. Храм очень большой, средств требуется много. Также они выделили средства на восстановление церкви Кирика и Иулитты в Щельяюре. Сохранить землю и веру людей – вот главное, на чём может строиться и всё остальное.

– А как с другими храмами в районе?

– В Сизябске Благовещенский собор люди сами сохранили, собрали деньги и ещё поставили звонницу, ограду железную. А в Мошъюге деревянные храмы будут восстанавливаться. В этом селе есть уникальная трёхъярусная колокольня, которой больше 130 лет. Местные мастера возвели её из лиственницы без единого гвоздя. За время, пока стоит, трижды загоралась от молнии, и каждый раз сельчане её спасали, тушили пожар. В советское время она наклонилась и стала похожа на Пизанскую башню. В 2006 году в администрации района решили её выправить. Мы привезли несколько мощных домкратов, местные жители работали там почти целый месяц. Под фундамент блоки бетонные подставили. И сейчас любо-дорого посмотреть, стоит как свеча.

Восстанавливается старинный храм и на моей родине, в селе Гам. О нём мне рассказывали дед с бабушкой, глубоко верующие люди. Жили они зажиточно, и в 30-е годы их раскулачили – с детьми, которых было больше десяти, выгнали на улицу из их двухэтажного дома. И вот интересный факт. Когда в 37-м году арестовали и повели на расстрел последнего священника гамской церкви отца Палладия Попова, сейчас причисленного к лику святых, он наказал своей жене, чтобы она пустила в священнический дом жить семью дедушки. Так что отец мой и многочисленные дядьки и тёти выросли в этом доме. Там и я родился. От отца Палладия осталось много икон. На чердаке лежала церковная утварь. С 2008 года, когда младший брат последним перебрался в собственное жильё, священнический дом стоит пустой.

– Ещё какая-нибудь память о святом вашей земли осталась?

– Есть почитаемое место, где отца Палладия расстреляли, – недалеко от Ижмы, на берегу реки Куча. Мы собираемся там установить часовню. Говорят, что человек он был хороший, не только молился, но и лечил людей, был врачом. Народ его очень уважал.

Такие люди освящают нашу землю, которая, как известно, не стоит без праведника. Память о них даёт силы жить и надежду, что не запустеет наш Север.

Оленеводство - традиционный вид деятельности, связанный с образом жизни северных народов. С сокращением оленеводства в настоящее время теряется язык, культура, быт и ценные знания, накопленные веками. Предметы быта при внимательном их изучении могут рассказать об истории, взаимоотношениях с другими народами.

Чум - жилище кочевых народов, занимающихся оленеводством. Способ установки, транспортировки жилища, последовательность разборки являются наиболее оптимальными в условиях тайги и тундры. По коми-зырянски он называется `чом`, по- ненецки - `мя`, по-хантыйски `нюки хот`. В Кратком этимологическом словаре коми языка о происхождении данного слова читаем: «Чом - иж. `чум, шалаш оленеводов` (Ист. вок.,67) `шалаш, амбар, хлев, чулан, пристройка к дому `маленькое (по сравнению с жилым домом) строение` (Лыткин: 309). В русский язык слово перешло из коми языка.

Чум является универсальным жилищем северных народов. Это переносная конусообразная палатка, форма которой является приспособленной, целесообразной для тундры. Коническая форма является наиболее удобной, так как с крутой поверхности чума снег скатывается, не задерживаясь, поэтому при переезде на другое место без разгребания и очистки чум можно разобрать. Форма конуса делает жилище устойчивым при метелях и сильных ветрах.

В разных районах чум имеет свои особенности. Так, отличается способ скрепления основных шестов, и их количество (от двух до трех). Обычно чум оленеводов - коми состоит из 25-40 шестов и нескольких покрытий, которые при переезде укладываются на специальные нарты `утіча`. Шесты для чума `ыы` оленеводы начинали готовить в зимний период, когда со стадами проживали ближе к таежной зоне. Шесты делали из стволов ели, длиной около 5 метров, они имели круглое сечение. Лишь основные шесты `мокота` в сечении напоминали прямоугольник. Все шесты в нижней части заостряются, придавая жилищу устойчивость. При установке чума шесты немного втыкают в землю или в снег.

От числа шестов (и их длины) зависят размеры жилища: чем больше шестов, тем вместительнее чум. Размеры чума также зависят от материальных возможностей хозяйства и от численности членов семьи. В последние годы в связи с сокращением количества людей в бригадах ставят небольшие чумы.

Покрытия чума называются `нюк`. Два наружных покрытия натягиваются мехом наружу. Все четыре покрышки примерно одинакового размера. В верхних углах каждого имеются специальные «кармашки», за которые шестами поднимают покрытия чума на остов. Наружные покрытия шьют обычно из новых шкур, состригая шерсть, на две такие покрышки уходит до 40 шкур. Изготовлением покрытий для чума занимаются чумработницы, обычно в весеннее время. Каждая хозяйка шьет покрытие для своей половины чума.

Летний чум обычно строили меньше зимнего. Оленеводы выбирали более легкие материалы для его изготовления, чтобы облегчить переезд с одной стоянки на другую. В старину чум покрывали берестяными покрышками `ёдум`. Заготовка бересты для покрышек производилась летом. Снятая береста очищалась от наростов, сворачивалась в рулоны и варилась в котлах около суток. После этого в размягченном виде куски бересты складывались в два или три слоя так, чтобы слои перекрещивались (обычно два продольных и один между ними поперечный), а затем сшивались в большие полотенца. Вываренная береста обладала значительной эластичностью и прочностью, не пересыхала в течение долгого времени. В настоящее время такие покрытия не используются оленеводами. Достижения современной промышленности позволили оленеводам использовать брезент, более быстрый в изготовлении и удобный в транспортировке. Материалы для изготовления чума являются удобными при частых переездах, служат для защиты от внешнего воздействия.

В центре чума находится печь, которая служит источником тепла и приспособлена для приготовления пищи. Тепло от печи поднимается вверх и не дает осадкам проникать в чум: они испаряются от большой температуры. В летнее время возить печь тяжело, поэтому вместо неё используется небольшой костер `вольнэй би`, дым которого также отпугивает комаров. Напротив входа, в передней части чума подвешена полочка `джадж`, на которой находятся иконы, другие предметы, особо почитаемые хозяевами.

В чуме проживает, как правило, две семьи. В передней части чума, которая называется `водь пом`, у каждой семьи находится низкий деревянный стол, во время приема пищи он выдвигается на середину. В специальных ящиках `кудах` находится домашняя утварь. Вокруг стола ставятся приспособления, используемые вместо стульев. У хозяйки чума это специально изготовленный короб `куд`, необходимый для хранения рукоделия, мелких предметов.

По обеим сторонам печи укладывают по две-три доски, служащие в чуме полом `лата`. Дальше от печи кладут циновки, сплетенные с помощью веревок из березовых прутьев или сплетенные из сухих стеблей травы `ньор`. На них расстилают оленьи шкуры, постель. В дневное время все это сворачивают и сверху кладут подушки с цветными наволочками. В ночное время постель разворачивают и опускают ситцевый полог `балаган`.

Меховая одежда и обувь требует тщательного ухода и хранится у входа `сеюку`. Для сушки обуви существуют специальные приспособления, которые привязываются к шестам в задней части чума `сёр`.

Чтобы постоянно обогревать своё жилище, хозяевам необходимо большое количество дров `пес`. Их заготавливают заранее, заносят в чум и складывают возле выхода. Этим занимаются и взрослые, и дети. Чтобы развести огонь, с вечера заготавливают лучины и стружки `чаклин`. Утром сухие дрова и лучины позволят быстро согреть жилище и вскипятить чай.

В день каслания у чумработниц особенно много хлопот. После приема пищи посуду заворачивают и упаковывают в специальный ящик `погрэвич`. Всю утварь также укладывают в мешки и коробки. В весеннее время при длительном каслании готовят сухой паёк в дорогу `павожин`. Перед касланием чум разбирают и складывают в нарты `утіча`. У каждой семьи своя нарта для перевозки утвари и шестов. Третья такая нарта предназначена для перевозки предметов общего пользования (печки `пач`, пола при входе `обес пээ`, умывальника `мысьласянин`), полов, покрытия передней части чума. Её везет в конце своего обоза бригадир.

Разборка чума называется у коми-зырян `разьны чом` и состоит в следующем. Сначала снимают верхние покрытия, развязав веревки по внешнему покрытию чума. Сложив верхние покрытия, укладывают в нарты так, чтобы в них завернуть прочую утварь. Затем убирают шесты. Их чумработница также укладывает в длинную нарту, завершающую обоз. После того, как чум собран, оленеводы укладывают утварь: подушки, одеяла, перины, шкуры. Мягкие вещи перевозят в специальной нарте `сябуча`. Для перевозки мягких предметов используется также `ваньдей`. Посуду, пищу и другие предметы быта также укладывают в нарту. Сложенные вещи оленеводы накрывают покрытиями и крепко перевязывают.

Место стоянки чума по коми называется `чом местэ`. У оленеводов не принято оставлять после себя мусор, отходы. Проезжая мимо бывшей стоянки, можно обнаружить лишь глиняные печи `сёй пач` и специальные приспособления для развешивания мяса `тренок`. Таким образом, кочевой образ жизни сформировал у оленеводов бережное отношение к окружающей среде, к природе.

Каслание - переезд оленеводов на новую стоянку. Зимой оленеводы двигаются ближе к селению, летом на север, в тундру. «Оленьи упряжки составляются в обоз (аргиш) из 5-7 нарт, где впереди ездовые нарты, за ними грузовые. Несколько аргишей направляются по оленьим дорогам (ворга) к так называемым проходам, ведущим в тундру на летние пастбища. Такие перекочевки составляли 25-30 км в день, летних пастбищ обычно достигали к середине июля, старались выбрать места, где меньше оводов, гнуса и комаров» (Котов). Впереди обоза `аргыша` двигается бригадир, за ним выстраиваются женские нарты, подростки и дети с небольшим количеством нарт, после обоза оленеводы-пастухи гонят ездовое стадо.

После каслания чум устанавливался в определенной последовательности. Обычно каслание бригады продолжалось с утра до вечера, но оленеводы стремились поставить чум до наступления темноты. Прежде всего выбиралось место. Бригадир, ведущий караваны нарт с оленями `аргыш` останавливался в оптимально удобном месте и показывал оленеводам расположение будущей стоянки. Следующие за ним оленеводы и чумработницы объезжали его с двух сторон и останавливались параллельно в указанном месте. Выбор места обусловлен временем года: зимой чум старались ставить на укрытых от ветра местах, рядом с лесом. Летом, наоборот, на возвышенных, открытых местах рядом с водоемом. Большое место имело и наличие вблизи ягеля, корма для оленей.

Зимой место для чума расчищалось от снега. Часто вытаптывание места предоставлялось детям. После этого взрослые начинали распрягать оленей легковых упряжек `дадю`, дети - оленей, запряженных в грузовые нарты `додю бык`. Как правило, детям поручали более спокойных, ручных оленей. Распаковывать нарты с предметами быта иногда также поручалось детям. Женщины развязывали нарты с шестами и покрышками.

Основные шесты чума по-зырянски называются `мокота` или `тренок`. Трое взрослых брали за шесты и ставили остов чума. В основании чума обычно использовали толстые крепкие шесты. Нижние заостренные концы основных шестов слегка вкапывали в землю или снег. При установке один или два человека поддерживают шесты некоторое время, пока другие шесты не придадут им устойчивого положения. Затем ставили по порядку остальные шесты.

В зимнее время на место, где намечалась середина чума, клали специальное приспособление `пач пу`, затем железный лист для печки `пач лист`. Иногда под лист подкладывали два бревна размером 1-1,5 метров, которые поддерживали его на уровне пола чума, когда снег под чумом подтаивал. По обеим сторонам листа укладывали по две-три доски, служившие в чуме полом `лата`. Размеры приблизительно 0,5 на 4 метра. Иногда их выкрашивали в коричневый или темно-красный цвет. Дальше от костра (летом), от печи (зимой) клали циновки, сплетенные с помощью веревок из березовых прутьев `неру`. После установки чума через узкий вход заносить вещи будет сложнее, поэтому их укладывали до того, как построят корпус чума. Установка приспособлений для подвешивания котла `чукича`- следующий этап сооружения чума. Его устанавливают мужчины, прочно прикрепляя к шестам. Внутреннее убранство чума заносят до полной его установки. На шкуры кладут перину, подушки, одеяла. Впереди устанавливают стол, кухонные принадлежности.

Когда остов чума был поставлен, начинали натягивать покрытия `нюки`. Это делали обычно четыре человека. Два человека специальными шестами `кыпеччан` поднимали `нюки` за кармашки вверх, два других человека держали за боковые края, расправляя, натягивая их, завязывая веревки. Одновременно по команде покрытие поднималось на чум.

При установке зимнего чума сначала натягивали по очереди внутренние покрышки, которые крепко привязывали веревками, имеющимися на углах покрышек, причем концы веревок привязывали у оснований шестов. После этого поднимали и привязывали наружные покрышки. Для того, чтобы края `нюков` не отставали, к чуму снаружи прислоняли свободные нарты. Это также придает чуму устойчивость. Чтобы в чум не проникал ветер, к основанию подгребали снег `кундас`.

Дверь чума образуется свободно свисающим краем одной из верхних покрышек. Две длинные веревки, привязанные к верхним углам верхних покрышек прикреплялись к основаниям шестов. В верхней части чума оставалось отверстие, не закрытое полотнищами. По зырянски оно называется `мокота рузь`. В это отверстие выходит дым или ставится труба. Чтобы дым не задувало ветром в чум, зимой это отверстие прикрывалось небольшим куском старого покрытия `тююсер`.

После того, как чум покрыт нюками и внесены постельные принадлежности, женщины застилали постели внутри чума. Поверх циновок клали оленьи шкуры `ковер воль`. У самого основания шестов `ыыдин` складывали малицы и другие мягкие вещи. Оленеводы часто возили с собой перины и подушки, а также специальные теплые спальные мешки `ышку одьдела`, сшитые из овчины. Днем всё это сворачивалось, а на ночь хозяйка раскладывала постель.

Когда много комаров, спальное место на ночь завешивали специальным пологом `балаган` из цветной ситцевой материи. Зимой использовали полог из плотной материи. Полог прикреплялся к шестам чума у изголовья. На день полог сворачивали в рулон и закрепляли над подушками. Полог также шила сама хозяйка.

Установка чума - дело всей бригады, даже дети принимают в нем участие. При этом сохраняется определенная последовательность, соблюдается техника безопасности.

Кочевой образ жизни определял минимум предметов, которыми пользовалась в повседневной жизни семья. Предметы быта изготовлялись самими чумработницами, украшались узорами. «У ижемцев известны деревянные шкатулки с выемчатой резьбой, меховые орнаментированные одежда, обувь, мешки для перевоза грузов, отделанные кусочками оленьего меха и сукна, по технике шитья и орнаменту близкие ненецким» (Арктика-мой дом:61).

Мебель в чуме состояла из низкого столика `пызан`, за которым обедала вся семья. Ставился он на время приема пищи в центре перед главой семьи или гостями. Остальные размещались вокруг. Столы изготавливали сами оленеводы.

К предметам быта можно отнести мешки из оленьих шкур для хранения мягких вещей `падко`. Сумочки другого типа `тучу` меньше по размеру и предназначены для хранения швейных принадлежностей. Их шили из шкур с двух оленьих лбов (обычно светлой и темной окраски), соединенных по бокам вставками. Для новорожденных детей северные кочевники изготавливали люльку `потан`. Технология изготовления была известна немногим, поэтому чаще люльку передавали из одной семьи в другую. Этот удобный и незаменимый предмет быта был изготовлен таким образом, что использовался как в повседневной жизни, так и при каслании. Днем ребенок сидит в люльке, ночью его можно уложить (как в кроватку), а во время каслания люлька надежно защищает от холода и ветра.

Необходимым предметом быта оленеводов являлись деревянные колотушки `тропала`. Они служили для выколачивания снега с сиденья нарты, раскапывания снега при осмотре мест для пастьбы оленей и установке капканов. Тропала представляет собой лопатку с вогнутой лопастью. Пол в чуме подметают гусиным или глухариным крылом `борд`. Порядок в традиционном жилище обеспечивается тем, что у каждого человека и каждой вещи есть определенное место. Строго наказывают детей за баловство возле печки или костра. Очаг в чуме - это костер `вольнэй би` или железная печь `корт пач`. Вечером чум освещает лампа. Керосиновую лампу `кересин лампа` подвешивали на крюк. Все предметы быта имеют своё название, используются по назначению.

Жизнь в традиционных условиях - это особая жизнь. В ней каждый занимает своё место, выполняет свои функции, соблюдает порядок. Один из исследователей коми пишет: «Быт оленевода состоит из непрестанной работы и редких праздников. На мужчинах лежала обязанность пасти оленя, добывать зверя и птицу, ловить рыбу, изготовлять оленеводческий инвентарь и упряжь, заготовлять дрова. Женщины готовили пищу, заготавливали и перерабатывали продукты, обрабатывали шкуры, шили одежду и покрышки для чума, часто помогали в "мужских" делах. Дети тоже не оставались без дела. Девочки уже с 7-8 лет активно помогали матери в ее делах, некоторые в этом возрасте уже могли шить одежду. Мальчики в 7 лет могли запрягать оленей и управлять оленьей упряжкой, более старшие (10-12 лет) уже помогали пасти оленей и ходить на промысел» (Котов).

Жилище северных оленеводов является наиболее приспособленным для суровых условий. В чуме всегда тепло и уютно. Здесь нет ничего лишнего и всё приспособлено для того, чтобы жизнь проходила в своем размеренном ритме, связанном с постоянным кочевьем по тундре. Технология изготовления покрытий, шестов для чума выработана с годами, каждый оленевод хорошо знает, эту трудоемкую работу. Многие названия элементов чума перешли в коми язык из ненецкого вместе с предметами, их обозначающими. Установка, разборка чума делается не стихийно, а в строгой последовательности, даже вещи и приспособления для чума укладываются в установленном порядке. В устройстве чума всё рассчитано для быстрой и легкой перевозки, защиты от негативного внешнего воздействия (холода, комаров). Жизненный уклад оленеводов регулирует тепло, порядок в жилище. Чум является уникальным и вместе с тем самым универсальным жилищем для оленеводов.

Евгения Суббота - ученица Казымской школы

Информанты:
Канев Александр Алексеевич, 1936 г. рождения, с. Казым, пенсионер.
Канева Лукерья Михайловна, 1937 г. рождения, с. Казым, пенсионерка.
Канев Михаил Александрович, 1967 г. рождения, с. Казым, оленевод.
Рочева Васса Алексеевна, 1937 г. Рождения, с. Казым, пенсионерка.

Литература:
1. Ануфриева З.П. Коми литературно-ижемско-русский словарь для учащихся. Сыктывкар. 1992.
2. Арктика-мой дом. Полярная энциклопедия школьника. М.: «Северные просторы». 2001.
3. Власова В.В. Жеребцов И.Л. и др. Зырянский мир. Очерки о традиционной культуре коми народа. Сыктывкар, Коми кн-е изд-во, 2004.
4. Где ты живешь. Гипермедиа энциклопедия. Сыктывкар, 2006.
5. Коми народный эпос. М., Наука, 1987.
6. Лыткин В. И. Гуляев Е.С. Краткий этимологический словарь коми языка. Сыктывкар, Коми кн-е изд-во, 1999.
7. Югория. Энциклопедия Ханты-Мансийского Автономного округа. Т.2.Х-Мансийск, 2000.

Заместитель председателя правительства Республики Коми - министр сельского хозяйства и потребительского рынка региона Анатолий Князев принял участие в торжественных мероприятиях, приуроченных дню оленевода, которые прошли в тундре.

В Республике Коми оленеводство стало не только образом жизни коренных жителей, но и коммерческой деятельностью. Ежегодно правительство республики поддерживает оленеводство, создает условия, чтобы занятые в отрасли специалисты работали эффективно, сообщает пресс-служба Минсельхоза Коми.

Государственная поддержка отрасли в 2017 году составила 43,3 млн. рублей, в том числе из федерального бюджета направлено 12,9 млн. рублей.

Понимая, какую ценность имеет оленеводство для Севера, правительство Республики Коми оказало инвестиционную поддержку оленеводческим хозяйствам. ПСК "Оленеводу" помогли с приобретением холодильного оборудования, что фактически спасло предприятие от убытков.

"Считаю, хозяйствам, которые готовы развиваться, необходимо помогать. ПСК Оленевод намерен построить современный пункт переработки. Готовится проектно-сметная документация. Мы будем искать возможность поддержать проект",- отметил А. Князев.

Небольшие хозяйства тоже не остаются в стороне. ООО "Абези" в 2017 году выделили средства на строительство мобильного убойного пункта.

Благодаря государственной поддержке, оленеводы могут приобретать технику и оборудование, строить корали, вывозить детей в тундру к родителям и на время летних каникул, обучать специалистов.

Коми - крупный оленеводческий регион. Поголовье на начало года составляет 93,7 тыс. голов. 66,4 тыс. голов содержится в сельскохозяйственных организациях. 3 тыс. голов содержат крестьянские фермерские хозяйства, остальное поголовье принадлежит частникам.

По словам А. Князева, численность оленей стабильна, и из-за нехватки пастбищ наращивать поголовье нет возможности.

"Наша задача - работать над качеством: обеспечивать сохранность, выход телят, увеличивать производство",- подчеркнул министр.

От имени правительства региона и Минсельхоза Коми Анатолий Князев поздравил всех оленеводов с их профессиональным праздником.

"Северное оленеводство является для многих представителей коренных малочисленных народов Севера одним из основных видов традиционной хозяйственной деятельности. День оленевода ежегодно отмечают в Коми, сохраняя древние традиции и обеспечивая преемственность поколений. Этот праздник - важное событие, органично соединяющее в себе традиционные соревнования и знакомство с самобытной культурой народов. Примите глубокую благодарность за ваш тяжелый труд, неоценимый вклад в развитие оленеводства в регионе. Желаю вам крепкого здоровья и семейного благополучия",- обратился к оленеводам А. Князев.

Круглый стол традиционно начался с ижемских песен

В Сыктывкаре в отделе природы Национального музея Коми 22 февраля состоялся круглый стол «Оленеводство в Коми: вчера, сегодня, завтра». Участники встречи – представители оленеводческих хозяйств, местных администраций, члены сыктывкарского отделения Межрегионального общественного движения коми-ижемцев «Изьватас», ученые – обсудили проблемы отрасли и попытались найти пути их решения.

По ощущениям автора этих строк, обсуждению явно не хватило предварительной проработки содержательных моментов. Складывалось впечатление, что ижемцы, давно живущие в городе, собрались для того, чтобы бойко осудить нехватку поддержки отрасли со стороны государства и потребовать выделить больше денег землякам в тундре. При этом факты, озвученные представителем министерства сельского хозяйства и продовольствия Коми, а также учеными Коми научного центра УрО РАН, произвели ошеломляющее впечатление на собравшихся.

Леонид Вокуев (слева) и Валерий Марков (в центре)

«Оленеводство это не просто какой-то образ жизни – это действительно образ жизни оленеводов, ведется в экстремальных условиях, поддерживает жизнь земляков-ижемцев, - сразу обозначил уникальность ижемского образа жизни модератор заседания – председатель сыктывкарского отделения «Изьватас» Леонид Вокуев . – Цель круглого стола – выработка предложений по повышению эффективности государственной поддержки отрасли, ознакомление с бытом оленеводов, проведение мониторинга закона республики об оленеводстве, который был принят полтора года назад».

Ижемцы выступали с предложениями по улучшению жизни оленеводов

Первый заместитель председателя Госсовета Коми Валерий Марков рассказал об истории принятия этого закона. По его словам, Коми стала десятым регионом Федерации, принявшим такой закон, после нее свои законы приняли еще два региона. Федеральный закон об оленеводстве, отметил он, до сих пор не принят. Положения республиканского закона воплощаются в жизнь посредством целевой программы, на пять лет действия которой будет выделено 230 миллионов рублей. «Республика признала официально оленеводство традиционным видом хозяйствования и образа жизни, изъявила готовностьпомочь, повернулась лицом к оленеводам», - подчеркнул вице-спикер парламента Коми.

В.Марков напомнил, что до 1960-х годов в республике было и лесное оленеводство – свои стада имели три хозяйства в Удорском районе, было стадо и в Усть-Куломском районе. Однако их ликвидировали, так как Коми обком партии и Совет Министров Коми АССР решили развивать в средней зоне республики мясо-молочное животноводство, а оленеводство оставили только в северных районах. «Сейчас республика хочет развивать лесное оленеводство, но это сложная задача. Сейчас задача главная – поддержать оленеводство там, где оно есть», - отметил вице-спикер.

Вместе с тем, по его словам, принятый в Коми закон оказался лучше аналогов в других регионах. В качестве примера он привел мнение гостей из соседнего Ненецкого автономного округа, которые сочли, что их собственный нормативный акт не так хорош, как закон в Коми. «Денег в НАО больше выделяется, а реально поддержка меньше, - заявил В.Марков. – Конечно, многое требуется у нас сделать еще по восстановлению кормовой базы, землеустройству, поддержке инфраструктуры. Я знаю об оленеводстве не только в Коми и НАО, я видел эту отрасль и на Таймыре, в Ханты-Мансийске, в Лапландии, других местах… Наилучшим образом поставлено у нас, но хочется и перенять у других современные технологии, материалы для чумов, арканов, инвентаря. Надо думать, чтобы смена достойная была. Никто лучше вас не подскажет, как улучшить закон. Надо сделать так, чтобы оленеводы не чувствовали себя отшельниками тундры, до которых нет дела людям в других местах».

«Волнует, прежде всего, отсутствие развития пастбищ. Колесят сегодня по тундре [вездеходы и другая техника недропользователей. – прим. ред. ], а восстанавливать – абу [крайняя степень отрицания в коми языке. – прим. ред. ]! – поднял эмоциональный градус Л.Вокуев. – Нужны деньги. 230 миллионов – по 20 миллионов на год – это ничто! Есть строчка в программе: лечение в оздоровительных учреждениях детей, самих оленеводов – там ноль. А как лечить, учить в санаторных школах?»

В.Марков пояснил в связи с последними репликами модератора, что строчка в программе существует для ориентира, а финансирование этих расходов идет в том числе по линии минздрава.

«У минсельхоза отсутствует значимость понятия оленеемкости пастбищ. НАО наезжает на нас из-за этого, мы - на них. Зарплата оленевода сегодня 10 тысяч рублей («круглосуточно люди работают!» – слышались реплики с мест, позже оленевод Николай Канев уточнил, что бригадир зарабатывает 10-12 тысяч, а ученик получает всего 5 тысяч) – это насмешка. А правительство и все говорят: сами зарабатывайте деньги. А как зарабатывать, если нет факторий? В год на ветеринарное обслуживание 700 тысяч – какой ветеринар приедет?.. Не говорю о подготовке кадров: кто поедет, если не научат? В Инте были курсы, сейчас не знаю, есть ли… На кадровую подготовку выделено 80 тысяч в год, на 2014 год – 90 тысяч и столько же на 2015-ый. Наука наша – вообще мизер выделен. 230 миллионов это только начало, только повернулись лицом. Хотя бы в пять раз надо увеличить на следующую пятилетку. Если правительство даст деньги, оленеводческие хозяйства сами пойдут вперед и ничего им больше не нужно будет», - сформулировал, наконец, главный посыл лидер сыктывкарских ижемцев.

Пенсионерка Тамара Канева , работавшая некогда в тундре фельдшером, горячо поддержала тему медобслуживания оленеводов и предложила организовать осмотры пастухов по части стоматологии и опорно-двигательного аппарата, когда они приходят на зиму со стадами к селам и поселкам.

Леонид Безумов (слева) и один из ижемцев старшего поколения

Неожиданный вектор задал обсуждению президент Ассоциации оленеводов Коми Леонид Безумов . По его словам, в советские годы Коми АССР всегда входила в тройку регионов, где оленеводство было наиболее развито, наряду с Ненецким и Корякским округами, однако в новейшую эпоху поголовье уменьшилось. Правда, причиной этого он назвал не проблемы в управлении отраслью, а сокращение площади пастбищ из-за расширения деятельности нефтяников в Тимано-Печоре. «Выезжаешь в тундру – везде «качалки», факелы, трубопроводы, дороги, - отметил он. – Развитие оленеводства так, как сейчас, не имеет перспективы на увеличение. Надо изучать опыт Финляндии: после закрытия границы Норвегией финские саамы не могли уже идти к морю – и вынуждены были создавать огороженные участки. Вероятно, лет через 10-20 к этому тоже придется прийти и нам. Ненецкий округ активно занимает наши пастбища. Договора с нашими хозяйствами заключают на пять, самое большее – на 10 лет, что будет дальше – неизвестно. Надо активнее использовать лесные пастбища в республике – для увеличения поголовья и создания, в конечном счете, лесного оленеводства. Устькуломские лесные олени, выращенные из тундровых, например, имели прекрасные показатели: вес, упитанность выше. К этому надо готовиться сейчас – приручать оленей к жизни в лесу, без больших миграций [сегодня стада оленеводческих хозяйств кочуют в направлении север-юг: летом из тайги и лесотундры идут на север в тундру, на зиму возвращаются обратно. – прим. ред. ]. Такие условия у нас есть, есть подготовленные пастбища в Интинском районе. Думаю, «Ижемский оленевод» [самое большое оленеводческое хозяйство Коми несколько лет назад перерегистрировалось в НАО, так как там субсидии на голову оленя были намного выше. – прим. ред. ] будет свои пастбища в верховьях реки Ижмы осваивать… Надо подключить науку – как приживутся в лесу тундровые олени, надо закупать оленей в Ханты-Мансийском и Ямало-Ненецком округах, в Финляндии, везти оттуда пастухов – обучать наших…»

Говоря о подготовке новых кадров, Л.Безумов отметил, что обучение велось в профтехучилищах в Инте и поселке Щельюр Ижемского района, существует материальная база, однако сами дети оленеводов не изъявляли большого желания учиться семейному делу. «На съездах оленеводов мы обращались в Госсовет, Государственную Думу, чтобы молодых оленеводов не брали в армию, но такое решение до сих пор не принято», - рассказал он.

Зарплаты в хозяйствах Коми составляют, по его словам, 10-12 тысяч рублей, в воркутинском «Оленеводе» - до 20 тысяч («полевые за вредность надо платить!» – раздавалось с мест), но их размер определяют сами хозяйства.

«Я не поддерживаю систему – просто выплачивать каждому оленеводу в тундре деньги. Это сделали ямало-ненцы – и у них иждивенчество пошло. Оленеемкость у них 500-520 тысяч оленей, а нарастили 700 тысяч. Что дальше будет – не знаю, падеж будет. Надо хорошее обследование пастбищ провести, ветеринарное обследование. Я сам ветеринарный врач, с 1962 года занимался этим – тогда была государственная ветслужба, специалисты выезжали всегда в хозяйства, и оплачивало эти поездки государство. Сейчас есть госветслужба, называется «инспекция» - она только инспектирует, а хозяйства должны иметь своих специалистов. Вспыхнула копытка [болезнь оленей. – прим. ред. ] – кто должен ехать? Один специалист на 8-10 бригад справится? Никогда! Надо проводить учебу оленеводов [первичное ветеринарное обслуживание. – прим. ред. ], последний раз пытались проводить 15 лет назад. Туризм – посмотрели, как в Лапландии это поставлено на широкую ногу, – для наших оленеводов нет проблем! Но нужны некоторые подвижки, может быть, со стороны самих оленеводов, руководителей оленеводческих предприятий, глав районов, республики», - размышлял Л.Безумов.

Ольга Канева раскрыла истинные цифры поддержки оленеводства в Коми

Отвечать за власти республики пришлось специалисту минсельхозпрода Коми ижемке Ольге Каневой . «Тут прошлись по статьям программы в негативном настроении – что денег мало… А что такое поддержка на голову оленя? Это возмещение затрат оленеводам. Сейчас 400 рублей, а было 140 три года назад – есть разница? Два хозяйства в республике это племенные репродукторы, получают поддержку на племенное оленеводство – только на 2013 год будет 2,5 миллиона рублей», - назвала она позитивные моменты.

По ее словам, поголовье оленей в хозяйствах Коми сейчас насчитывает примерно 70 тысяч голов – это без учета стада «Ижемского оленевода», «ушедшего» в НАО.

«А сколько было в хорошие времена?» - спросил Л.Вокуев. «Порядка 136-140 тысяч», - назвал цифру Л.Безумов.

Внести ясность взялся молодой ученый-этнограф из КНЦ Кирилл Истомин . «Максимальная численность поголовья в Коми была в начале 1950-х годов - 495 тысяч. В 1952-1954 годах эпидемия ящура была очень большая, поголовье сократилось до 250 тысяч сразу и медленно сокращалось до середины 1970-х годов. Потом колебалось в районе 150-170 тысяч голов. Сокращение в 20 тысяч произошло после 1991 года – до 136 тысяч, а потом ушел «Ижемский оленевод», - уточнил он.

«Сейчас поголовье должно быть застраховано, мы предусмотрели финансовые средства в программе для этого, - продолжала просвещать участников круглого стола О.Канева. – На ветеринарное обслуживание сумма небольшая, так как из федерального бюджета осуществляются обязательные ветеринарные мероприятия – прививка от сибирской язвы, например. Мы же даем на то, что не финансируется из федерального бюджета», - пояснила она. На вопрос о цифре расходов федералов представитель минсельхозпрода Коми пояснила, что таких цифр у нее нет, их надо запрашивать в управлении федеральной службы ветнадзора.

По поводу обучения О.Канева уточнила, что средства на учебу в программе заложены, но за все время ее действия заявок от самих оленеводов не поступало. Предусмотрены и субсидии на охрану стад от хищных зверей – в прошлом году за ними обратилось только одно хозяйство. Около 15 миллионов рублей в 2012 году выделили на обновление основных средств: хозяйства имели возможность покупать на эти деньги снегоходы, спутниковые телефоны, лодки, передвижные электростанции, строили два кораля для оленей. «Деньги выделяются и на землеустройство – это определение кормового потенциала пастбищ, геоботанические исследования, на пожарные обследования, так как хозяйства несут ответственность за пожарную безопасность. Мы все это возмещаем», - подчеркнула она, имея в виду республиканскую программу по поддержке оленеводства.

Ведется и научная работа в отрасли. Так, филиал Всероссийского НИИ сельского хозяйства в Печоре завершает разработку улучшенной технологии совмещения прививок от сибирской язвы и копытки - поскольку их проводят в разное время, это требует больших затрат. Выделяются деньги на вывоз детей оленеводов из тундры – в 2012 году 6 миллионов 670 тысяч рублей прошли по линии министерства национальной политики Коми.

Старший научный сотрудник Национального музея Коми Владимир Липин (справа) подготовил экспозицию выставки «Тропою северных оленей»

«Все равно это мало – 15 миллионов», - заявил Л.Вокуев. «Было бы 25, 35 миллионов – тоже мало», - заметила на это О.Канева. «Если б республика дала в один год 200 миллионов – я гарантирую, не было бы освоено и 20 процентов. Одновременно построить всем хозяйствам сразу корали невозможно, поэтому и идет разбивка средств по годам, - примиряюще сказал В.Марков. – Раньше не было денег, не было и разговоров. А сейчас деньги появились, и разговоров – море».

«Через агентство Коми по социальному развитию оленеводы ежемесячно получают 4 тысячи рублей. Это не вторая зарплата, конечно, но хотя бы что-то. А в НАО эта доплата всего 2,5 тысячи рублей», - сопоставила два субъекта Федерации О.Канева.

Л.Вокуев напомнил об идее строительства завода по переработке шкур оленей – проект обойдется в 125 миллионов рублей, его реализация потребует совместных усилий Коми, НАО и Архангельской области. Впрочем, одна из присутствовавших на встрече представительниц глав поселений заметила, что сегодня сами оленеводы в этом не очень-то заинтересованы. «У нас и переработки мяса нет. Просто забивать и привозить мясо на продажу и перерабатывать мясо – разницы нет. А из шкур «Ижемский оленевод» делает пимы, панно и прочие изделия, на своем уровне, конечно», - сказала она. Другой ижемец уточнил, что переработанное оленье мясо продается в магазинах Сыктывкара по 600-800 рублей за килограмм, а частники привозят грузовиками замороженные туши по 240-280 рублей за килограмм. «Разница большая», - возразил мужчина. «Чтобы производство организовать, должна быть сертификация, другие дополнительные расходы. А так – разово привозить и продавать может любой», - пояснила экономические тонкости дама.

«Домашнее оленеводство в лесной зоне – утопия! Боры-беломошники с ягелем вырублены, да и браконьеры стреляют», - высказал свою точку зрения в завязавшейся дискуссии доцент кафедры воспроизводства лесных ресурсов Сыктывкарского лесного института Борис Тюрнин .

Его поддержал К.Истомин. «Лесное оленеводство не было рентабельной отраслью. Что, будете пасти стадо в 2 тысячи голов на лыжах между елок? Было стадо в Усть-Куломском районе – максимум 550 голов. А тундровое стадо минимум 5 тысяч. 550 голов – это для транспорта, а для производства мяса это не больно хорошо», - объяснил он.

Кирилл Истомин (справа) предложил по-иному взглянуть на ресурсную базу ижемского оленеводства

Но главная проблема – устаревшая оценка оленеемкости пастбищ, так как исследование проводилось в последний раз в начале 1970-х годов, но с тех пор наука накопила новые факты об экологии оленьих пастбищ. Так, для Ямала была в те годы установлена цифра в 300 тысяч голов – этот рубеж преодолели в 2000 году, и с тех пор поголовье неуклонно растет, хотя все время пугают падежом, который вот-вот начнется из-за якобы перевыпаса пастбищ. «Видимо, неправильно была определена оленеемкость тогда, надо разработать новую оценку – сколько оленей можно пасти и где. Мы, в принципе, не знаем – насколько развито оленеводство на имеющихся территориях, - расшатал К.Истомин картину мира, сложившуюся у слушателей, но этим не ограничился. – Я негативно отношусь к использованию финского опыта загородок для оленей. В Финляндии другие условия, там огораживают склон горы, часть территории приходится на тундру, часть – лес, и там олени ходят. У нас такого размера территорию огородить невозможно. В Финляндии исчез ягель, и большая часть оленей живет на искусственном корме. Не пойму, зачем это нам нужно? В СССР был разработан метод Сыроватского – он был внедрен в Эвенкии: построили четыре загородки и четыре раза в год перегоняли оленей из одной в другую. СССР развалился, загородки со временем порушились, олени разбежались, а эвенки уже разучились ими управлять, и эвенкийского оленеводства больше не существует. С экологической точки зрения кочевое оленеводство лучше всего, надо изыскивать способы повышать привлекательность того, что есть», - раскрыл свое видение ситуации молодой ученый.

«Я бы вас заместителем министра сельского хозяйства назначил, или даже министром!» - не скрыл восхищения Л.Вокуев.

Владимир Елсаков позвал оленеводов в космос

Другой представитель КНЦ – на этот раз старший научный сотрудник Института биологии Владимир Елсаков вкратце сообщил, что ученые ИБ используют технологию оценки состояния оленеводческих угодий по данным спутникового мониторинга. Применение такой технологии позволит отследить техногенное влияние нефтяников и газовиков на тундру, также можно проанализировать климатические изменения во времени, например, для оленеводов актуально установить - как изменяется толщина снежного покрова, из-под которого зимой олени добывают ягель. В 2012 году минсельхозпрод Коми профинансировал работы по инвентаризации пастбищ для трех оленеводческих хозяйств в Интинском районе. Как пояснил ученый, материалы мониторингов хозяйства могут использовать, в частности, в судах для доказательства ущерба, нанесенного недропользователями.

Бурное обсуждение завершилось принятием резолюции, в которую вошли пункты с требованием увеличения объемов финансовой поддержки оленеводческой отрасли со стороны государства, особое внимание предлагается уделить подготовке кадров, улучшению ветеринарного обслуживания. В первоначальный текст, розданный на руки перед заседанием, дополнительно вошел только один пункт – об использовании космического мониторинга для оценки оленьих пастбищ.

РЕСПУБЛИКА КОМИ

Столица: город Сыктывкар.
Другие крупные города: Воркута, Инта, Ухта, Сосногорск, Печора.
Площадь республики: 415 900 км².
Всего населения на 2009 год: 958 544 человек.
Плотность населения: 2,3 чел./км².
Часовой пояс: MSK (UTC+3).
Официальные языки: коми и русский.

ГЕОГРАФИЯ

Республика расположена к западу от Уральских гор, на крайнем северо-востоке Европейской части Российской Федерации в пределах Печорской и Мезенско-Вычегодской низменностей, Среднего и Южного Тимана, западных склонов Уральских гор (Северный, Приполярный и Полярный Урал). На крайнем севере проходит Северный полярный круг.

Рельеф преимущественно равнинный. С юго-востока на северо-запад протягивается Тиманский кряж. На востоке - хребты Северного, Приполярного (высота до 1895 м, г. Народная) и Полярного Урала. Развиты карстовые формы рельефа (воронки, полья, пещеры). Между Уралом и Тиманским кряжем расположена Печорская низменность.

ЭКОСИСТЕМА

Большая часть территории Коми расположена в зоне тайги. Леса занимают около 70% территории, преобладает ель, сосна, встречаются кедр, пихта, лиственница. К северу от полярного круга тайга сменяется лесотундрой с елово-берёзовым редколесьем, верховыми болотами и тундрой.

В Коми сохранились: бурый медведь, лось, лесная куница, лисица, песец, белка, заяц. Из птиц - тетерев, глухарь, утка, рябчик, белая куропатка (на севере) и другие. Здесь располагаются национальный парк Югыдва и Печоро-Илычский заповедник.

Территория республики простирается от Северных Увалов на юге до Пай-Хоя на северо-востоке (между 59012" и 68025" северной широты), от Пинего-Мезенского междуречья на западе до водораздела бассейнов рек Печоры и Оби, проходящего по Уральскому хребту на востоке (между 45025" и 66010" восточной долготы).

Самые крупные реки - Печора с Усой и Ижмой, Вычегда с Сысолой и Вымью, Мезень с Вашкой. Наиболее крупные озёра - Ям-озеро и Синдорское. В Республике Коми расположены месторождения каменного угля, нефти, природного газа, горючих сланцев, титановых руд, бокситов, каменной соли, гипса и др. Также есть минеральные источники, наиболее известный - бальнеоклиматический курорт Серёгово.

Климат на большей части территории умеренно континентальный с продолжительной, довольно суровой зимой и коротким, сравнительно тёплым летом. Средняя температура января -17С на юго-западе до -20С на северо-востоке, июля, соответственно, от +15С до +11С. Осадков от 700 до 1500 мм (в горах) в год. На севере и северо-востоке многолетнемёрзлые породы.

ИСТОРИЯ

Республика образована 22 августа 1921 как автономная область. 5 декабря преобразована в АССР. С 26 мая 1992 года - Республика Коми.

Город Сыктывкар известен с 1586 как зырянский погост Усть-Сысольск, находившийся при впадении р. Сысола в Вычегду. В 1780 был преобразован в город Усть-Сысольск, стал центром образованного Усть-Сысольского уезда Вологодской губернии. Местное население перевело это название на свой язык - «Сыктывдин», где «Сыктыв» - принятое у коми название р. Сысола, а «дин» - «устье», т. е. «место у устья Сысолы». В 1930, когда отмечалось 150-летие города, он был переименован в Сыктывкар, где «кар» по коми «город», т.е. «город на реке Сыктыв».

В письменных источниках первые упоминания о народе коми относятся к Х - ХII вв. Однако истоки его истории, культуры уходят в глубокую древность. Коми-язык относится к финно-угорским языкам уральской языковой семьи. Ближайшие предки коми жили в I тысячелетии в бассейне реки Печоры от западных склонов Урала до берегов Северной Двины. Они поддерживали культурные и торговые связи со скифами, народами Египта, Средней Азии и Ирана. Традиционным занятием предков северного народа коми являлись охота, рыбная ловля, оленеводство.

Древние охотничьи традиции, постоянные наблюдения за жизнью таежных животных, позволили охотнику-промысловику создать календарную систему, не имеющую аналогов на территории всего севера Евразии. Этнографами найдено бронзовое кольцо-календарь, в котором выделено девять периодов-месяцев в году, связанных с определенным зверем. Особенно интересным представляется изображение медведя. Месяц медведя начинал фазу после весеннего равноденствия. Связь периода медведя с солнечной фазой послужила причиной выбора его в качестве символа солнца.

Наряду с животными, духами была наделена вся окружающая природа коми. Так, предметом поклонения древних коми были также и деревья. По археологическим раскопкам и этнографическим материалам был восстановлен древний костюм коми-зырян. Обнаружены остатки меховой и шерстяной мужской и женской одежды. Здесь показательно осмысление символики при изготовлении одежды как покрова защиты человека и, одновременно символического образа пути-дороги. Особый интерес представляют поясные накладки в одежде охотника из металла, кожи в виде символов животных. Мотив медведя или человеческой личины наиболее часто отражены в народном творчестве коми-мастеров на сумках, поясах, вязаных предметах одежды. Эти графические символы указывали на родовую принадлежность, являясь оберегами, фетишами, табу.

В V-III тысячелетиях до н.э. (бронзовый и ранний железный век) здесь уже существовали постоянные поселения, в употребление входит керамика, медно-бронзовые орудия. На поселениях I тысячелетия до нашей эры найдены культовые постройки и комплексы, появились святилища.

К XI веку коми уже сформировались как народ, они известны в русских летописях под названием «пермь», европейские источники также упоминают могущественную страну Биармию, которая предположительно соотносится с этим регионом.

К концу XIII века эти земли находятся в составе новгородских владений. В конце XIV века Стефаном Пермским здесь была основана епархия. Он крестил пермян, создал пермскую азбуку, перевел на новый язык ряд богослужебных книг. Просветительская деятельность Стефана Пермского была названа одним из примеров новоапостольского служения. С XV века коми (ранее называемые зырянами) входят в состав Московского государства.

К 500-летию кончины Святого Стефана в 1896 году в Усть-Сысольске был построен Стефановский Собор, по тем временам самое большое здание, высотой 45 м. При советской власти в 1929 году году храм был закрыт, и в 1932 году - разобран, разрушена колокольня. Но во время празднования 600-летнего юбилея со дня преставления святителя в 1996 году было заложено строительство нового храма, в 2001 году свершилось его освящение, а в апреле 2005 года Собору был присвоен статус кафедрального.

ПРИРОДА

На Северном Урале 32 800 км² покрыты девственными лесами. Уникальная территория - Печоро-Илычский заповедник. Таких девственных лесов, не подвергавшихся влиянию человеческой деятельности и техногенному воздействию, в Европе уже не сохранилось. В 1985 году заповедник был включен в список биосферных. 10 лет спустя, по решению ЮНЕСКО, Печоро-Илычский заповедник с охранной и буферной зонами и национальный парк «Югыд Ва», объединённые под общим названием «Девственные леса Коми», были внесены в перечень объектов Всемирного культурного и природного наследия. Площадь заповедника составляет 3,3 миллиона гектаров. Это самый крупный из оставшихся в Европе массивов первичных лесов.

Территории, прилегающие к Уральским горам, уникальны. Здесь немало особо охраняемых природных объектов, каждый из которых по-своему неповторим. И среди них Печоро-Илычский заповедник занимает особое место.

На его территории органично сочетаются горные и равнинные ландшафты, уникальные старовозрастные малоразрушенные леса, представлена богатейшая флора и фауна европейских и сибирских видов, многие из которых занесены в Красные книги Международного союза охраны природы и природных ресурсов, Российской Федерации и нашей республики.

Именно в Печоро-Илыче в свое время создана первая в мире опытная лосеферма, характерными экспериментами стали восстановление мест обитания (реакклиматизация) уничтоженного здесь еще в XIX веке бобра, и акклиматизация в условиях Севера представителей североамериканской фауны - ондатры и американской норки.

В заповеднике насчитывается около 50 видов млекопитающих: лось, северный олень (дикий северный олень становится редким видом - в тайге он истреблен охотой, а в тундре не выдерживает конкуренции с домашним), кабан, медведь, волк, росомаха, горностай, барсук, лесная куница, соболь, колонок, бурундук.

Современная орнитофауна заповедника состоит из европейских и сибирских видов. В настоящее время отмечается более 200 видов птиц. Много глухарей, тетеревов, рябчиков; весной наблюдается массовый пролет уток. Обитают крупные совы (филин, неясыть, бородатая, ястребиная и болотная совы). В Красную книгу России внесены гнездящиеся здесь орлан-белохвост, скопа, беркут.

Реки относительно маловодны и быстры, чем и определяется своеобразие видового состава рыб (семга, хариус, подкаменщик и другие). Эти виды адаптированы к жизни в быстротекущих реках с каменистым дном и прохладной водой, богатой кислородом. Встречаются также окунь, щука, язь, плотва, предпочитающие спокойные равнинные реки.

Семга - обитатель морских вод. Печора - одна из немногих рек в Европе, где размножается дикая популяция семги. Обычно рыба нерестится в тех же реках, где появилась на свет сама. Основные нерестилища в пределах заповедника и его охранной зоны расположены в верховьях Печоры, Уньи и в горных притоках Илыча. Чтобы добраться сюда, рыба должна преодолеть около 2000 км речного пути.

СТОЛБЫ ВЫВЕТРИВАНИЯ - ОДНО ИЗ ЧУДЕС РОССИИ

На территории Печоро-Илычского заповедника находится одно из Чудес России - Столбы выветривания на плато Мань-Пупу-нёр (в переводе с манси «Малая гора идолов»). Это земля нетронутых лесов и каменных великанов, которые на вершине уральской горы Мань-Пупу-нёр несут свою тысячелетнюю вахту. Они стали визитной карточкой заповедника подобо камням Стоунхенджа или острова Пасхи.

ОЛЕНЕВОДСТВО В КОМИ

Оленеводство - традиционная отрасль хозяйствования коми (ижемцев), проживающих на севере республики. От его состояния зависит благополучие жизни большого количества представителей коренного населения республики. Заниматься оленеводством ижемские коми стали не ранее конца XVII в., по некоторым данным, в середине столетия, а к концу ХIХ в. по праву считались крупнейшими оленеводами Европейского Севера.

На сегодняшний день, как и века назад, оленеводство сохраняет свою важность и приобретает новые традиции. Каждый год в ноябре, в рамках Спартакиады народов Севера в Воркуте, городе за Полярным кругом, проводится профессиональный праздник оленеводов - «День Оленевода» и традиционные бега на оленьих упряжках, в которых участвуют оленеводы не только из из Коми, но и из Ханты-Мансийского и Ямало-Ненецкого округов.

Зрелище необыкновенно увлекательное, посмотреть его каждый год собираются более 5000 воркутинцев и гостей города. Сами оленеводы признаются, что весь год ждут этого дня, чтобы продемонстрировать умение мчаться на нартах, запряженных оленями. В народе Спартакиаду, которая состоит из нескольких зимних видов спорта, называют Заполярными играми.

Подробнее о нашей республике Коми

ФОТОГАЛЕРЕЯ НАШЕГО КРАЯ
(фотографии открываются в увеличенном изображении)